Гридень. Начало (СИ)

— Не ведаю я, уже и заплутал в помыслах своих, — отвечал Спиридон.

— Не важно. Ты пользу принеси и мне и князю. Так, чтобы не погнали тебя из дружины, а князь попросил бы митрополита рукоположить тебя, — говорил я.

— И в чем нужда у тебя? Не верю, что без твоей выгоды и разговора не было бы, — с долей сарказма спросил Спиридон.

— Спирка, нос откушу! Не груби большим людям! — наигранно грозно сказал я.

Что мне нужно было от Спиридона? Так информация. Она самый ценный ресурс во все времена. Почему Спирка? Так у него свободный ход, чуть ли не до княжеского шатра. Меня, как новика, одергивают, не пускают, мол, не положено. А во время переходов, так и вовсе из середины построения выходить нельзя. А Спиридону все можно.

Кроме того, дружина, а сейчас это что-то около ста тридцати человек, как оказалось, не только боевой механизм. Тут ведется и торговля, мена одного на другое. И… я, мать их так, вновь не удел. С новиком без клятвы в дружине торг не ведут. Вот с кем иным, как я понял, пожалуйста, может даже со Спиридоном, но я еще что-то вроде нахожусь в междумирье. Уже не обыватель, но еще не принят воином.

А мне нужна хоть какая-то защита, доспех. Ну куда в бой с одним топориком? Нет, есть еще и копье, но им я управляюсь не очень качественно, лишь кое-как направить в сторону и могу. Шлем дал Мирон. Как шлем, «шапочку». Кругленькая хрень, классифицировать которую никак не получалось. В основном же воины были в шлемах-иерихонках, есть и округлые, но явно получше моего. А начальство носило доспехи еще и со всякой эстетичной напыщенностью. У князя, даже маска железная. Какое же бездумное распыление ремесленных сил! Как по мне, так функционал всегда на войне должен побеждать эстетику. На парадах может быть иначе, но не на войне.

— Отчего ты не спросишь у Мирона? — ожидаемо спросил Спирка.

— А где он? Ты часто видишь нашего десятника? — отвечал я вопросами на вопрос. — И даровал он мне свое старинное рванье. Кольчуга та и короткая и в облипку, шибко движения стесняет.

С этой проблемой можно было бы подойти к десятнику, но Мирона, как и Воисила, иных опытных воинов задействовали в той самой странной операции, когда кого-то побуждают на нас напасть. Скорее всего, десятник не подумал о размере вовсе, потому и дал одну из своих старых и частью порванных кольчуг.

А еще я не особо горю желанием становиться у Мирона его «Спиркой», то есть ведомым человеком, которым можно немножко и поманипулировать. Вот такими подарками и при постоянном участии в решении всех моих проблем, я волей не волей, но стал бы обязанным десятнику. И такое положение дел меня не устраивает.

— Так что нужна мне, Спиридон, броня. Кольчуга, а еще лепей и со вставками, — сказал я.

— Так где же я возьму ее? — возмутился Спирка.

— Возьмешь, — припечатал я, обрубая пути отхода Спиридону.

— Меня люди просят о помощи, кабы единения достичь с Богом, а я о кольчуге спрашивать стану, — все равно дьячок сомневался.

— Вот и станешь, Спирка, станешь. Тут жизнь моя на кону. И не задаром мне кольчуга нужна, — настаивал я.

— Добро! Сразумел я уже. А сколько гривен ты потратить можешь? — тоном заправского коммерсанта говорил Спиридон.

Сколько? За свою жизнь, и за близкого человека можно отдать хоть весь презренный металл, но я все же не стал раскрывать то количество серебра, что у меня было. Уменьшил число.

— Семь гривен, — сказал я.

— Не густо, да не пусто. А киевские гривны? Али каким боком новгородские дошли до твоих рук? — задумчиво говорил Спиридон, рассматривая меня, будто рулеткой мерял. — Великий ты. Кольчугу… но то токмо короткую и брать. А шелом, как я погляжу у тебя есть.

Спирка указал на мою «железную тюбетейку» и рассмеялся. Даже пугать откусанным носом не стал, потому как понимал, что выгляжу несуразно, как для человека из будущего, так, видимо, и для местных. Порой нужно уметь посмеяться над собой, но только не позволять себе быть посмешищем. Наш гогот был дружеским, а еще смех позволяет временно избавиться от напряжения, которое, витая в воздухе, проникало в каждого из дружины.

— Будут тебе брони. Абы на такого великого у кого были. Многие ратники не одну кольчугу имеют. И меня сегодня меня зовет паства, дабы исповедаться и причаститься, так что спрошу, — сказал веселящийся Спиридон.

Вот оно откуда все это: уверенность в себе, даже какие-то зернышки высокомерия. Спиридон почувствовал себя попом рукоположенным. Воину то как? Абы убедить себя, что перед смертью очистился. Это же, по мнению многих, не рукоположенный Спирка на себя грех возьмет, если исповедует, да причастит, волей Его, грехи отпустит.

Да это же кладезь информации. Получится ли Спиридона убедить поделиться сведениями, полученными от исповеди? Так просто нет, не расскажет. А вот подпоить если… Но где взять алкоголь? Ха, у меня уже точно скоро бой, а я про побухать думаю.

— Изготовиться! Всем изготовиться! — начали раздаваться приказы.

Спирка остался стоять ошарашенным, а я поспешил облачаться в сапоги со шпорами, да в рубаху, будучи до того почти и без одежды. Погодка даже чуть жарковатая выдается.