Гридень. Начало (СИ)

В полном снаряжении мы выдвинулись на шагов двести от лагеря и стали курсировать вокруг, то и дело встречая других таких же дозорных. Всего четыре десятка дружинников ходили радиусом в двести шагов вокруг лагеря. Задача нам не ставилась, но она была понятна и так — не дать врагу увидеть, что происходит внутри очерченного нами круга.

Готовились сюрпризы для врага. Всего я не видел, но лопатами, теми деревянными приспособами, что так зовутся, копали ров у места, где уже плотно сомкнуты опрокинутые повозки. Земля взрыхлялась где топорами, а где и ножами, ну а лопатами грунт скидывали в одну сторону, к повозкам, формируя вал. Вал формировался и землей, принесенной извне в ведрах. Множество ямок одновременно капали вдоль всего импровизированного укрепления в некотором удалении от него.

Несколько раз к нашим патрулям пробовали приблизиться группы половцев, но когда к дозорному десятку быстро прибывало подкрепление, степняки обстреливали наш отряд из луков и уходили. Их стрелы не приносили ощутимого урона, тем более, что и русичи пускали вслед своим оппонентам оперенные подарки. Впрочем, так же без видимого результата, если за таковой не принимать то, что половцы уходили.

А с рассветом работы по подготовке к бою были свернуты, а всех ратников полусотники и десятники начали выстраивать в соответствии с планом сражения, который до рядовых дружинников не довели и пока о нем можно было только догадываться. Как только все построения были закончены, на красивом лоснящемся черном коне, князь Иван Ростиславович обскакал свое воинство и, заняв место по центру между двумя полусотнями, напротив оборонительных сооружений, начал пространную речь.

— Русская Земля, она стонет от боли. В минулом князь Владимир, прозванный Мономахом бил кипчаков, заставил их заключить наряд, упокоив многих. Токмо нет нынче такого князя, а половцы — вон они, своих молодых воинов натаскивают на русской крови… — кричал князь.

Все правильно говорит, по делу. И я, та моя часть сознания, которая принадлежала ранее реципиенту, восхищается правильными словами. А вот человек из будущего, наслушавшийся уже немало правильных слов, в сущности бывших лишь словами, несколько заскучал.

Вот он говорит о половцах, которые такая-этакая угроза. Просто если сравнивать с печенегами, то, да. Хотя, не получилось бы сыновьям и внуку Ярослава Владимировича, Мономаху, отбить первый мощный заход половцев, уничтожить более двадцати ханов, так не известно что еще было. Но впереди монголы и такая Русь, которая все больше теряет единство, падет под их ударом.

Хотелось вступить в дискуссию с самим князем. Он-то чего стремится спровоцировать усобицу? Почему своим примером не покажет, как можно жертвовать собственными амбициями во имя великой идеи единства Руси. Будет возможность, когда докажу, что не беспомощный новик, скажу князю. Тут, вроде бы с князьями разговаривать не возбраняется. Они не небожители.

— Не посрамим же свою честь! — закончил свое обращение князь и больше сотни глоток в едином порыве выкрикнуло одобрение.

Князь ускакал в сторону, а мы, как стояли, так и остались ждать начала боя. Сколько же условностей перед тем, как начать уже сражение. Надеюсь, что не так долго осталось, а не как вчера — постояли и спать пошли.

Нервы… Если с ними совладать, найти подходы к самому себе, то все происходящее будет восприниматься чуть легче. У меня частично получается. Но как справляются со своими волнениями все эти парни и мужики, в строю с которыми я стою уже как час? Наверное, все дело в фатализме. Люди из будущего, если только в мирном регионе, сильно ценят свои жизни, даже не представляют, как это быть под пулями, как прятаться в подвале, когда идет артобстрел дома.

Тут нет пуль, нет артиллерии, но есть куча опасностей, причем не обязательно на поле боя. И сражаться — это удел только для воинов. Иные категории населения — это приз для победителя. Крестьян в междоусобицу, как правило не трогают, да и половцы так же. Обыватели — товар.

Но значит ли, что человек, сбежавший подальше от набегов степи, в безопасности? Вот уж нет. Каждый в этом времени постоянно находится в зоне риска. Детская смертность не поддается понимаю, женская смертность при родах огромная, мужики не так, чтобы отстают по этому показателю. Смерть — постоянный попутчик любой семьи. Поэтому главенствует фатализм.

Отсюда эти сосредоточенные лица, которые нацелились на бой, люди готовы умирать. Отстаю ли я в решимости от своих со-ратников? Нет. Для меня не впервой умирать в бою. Да и вообще…

— Смерть половцам! — выкрикнул я.

Ну нельзя же час молчать и ничего не говорить, особенно, когда эмоции зашкаливают.

— Смерть им! — подтвердил наш полусотник Никифор. — Токмо орать я не велел.