Грифон

— Хотя бы никто не видит! — хмыкнул старик, подозрительно косясь на девушку, полусидя-полулежа расположившуюся на ковре. — А впрочем, вы правы — наверное, во мне говорит элементарная зависть. Может, я и сам бы так кувыркался на ковре над морем, если бы был помоложе лет на сорок. Или пятьдесят. А сейчас… вот все есть — и ковер, и деньги, а молодости нет. И не вернешь ее ни за какие деньги. Завидую вам — такие молодые, красивые и любите друг друга — это сразу видно. Пока есть молодость, здоровье, красота — надо совершать безумства, любить, стремиться к чему-то прекрасному. А потом будет все — а стремиться не захочется. И не будет ни здоровья, ни молодости. Увы. Да что я все о грустном — давайте о хорошем: не расскажете ли мне, откуда у вас эти монеты? Для таких монет очень интересна и важна их история. Откуда они взялись, кто их собирал, где хранил. Понимаете — новых редких монет уже очень давно не вылезало на белый свет — все, что можно, кладоискатели выкопали, все монеты, редкие и не очень, давно осели в коллекциях и музейных витринах. А тут, я же вижу, это монеты не из коллекций. Вы даже не знаете, как правильно с ними обращаться, как хранить. Ну, так откуда у вас это сокровище?

— Хммм… в общем, так, — начал я. — Они не украдены, это наши монеты. Они из клада.

— Я так и думал! — воскликнул старик и заложил вираж, от которого у нас ухнули вверх сердца. — Продолжайте, продолжайте!

— Где я нашел клад, сколько там было монет — не скажу. Знаю доподлинно, что эти монеты ранее принадлежали роду убыхов, проживавших на месте нынешнего Сочи. Клад мне передал один из потомков этого рода.

— Значит, у вас и еще есть монеты, — оживленно воскликнул старик и потер руки, бросив петли ковра, отчего тот встал как вкопанный, и нас потянуло вперед, едва не сбросив вниз. Нумизмат спохватился, снова ухватил за петли ковра, и мы опять заскользили над городом.

Чтобы управлять этим ковром, надо было знать несколько слов заклинания, доступного каждому, даже не магу. Эти ковры были пропитаны специальным раствором, навечно превращавшим их в летательные аппараты — раствором вонючим до безобразия. Управлялся он мыслью — надо было взять петли управления, подумать, куда лететь, и ковер послушно полетит туда, куда надо.

Поговаривали, что правительство хочет издать закон о том, что все летающие коврики надо регистрировать — участились случаи того, что некоторые придурки залетали на пути следования громадных авиалайнеров и гибли, сбитые крыльями и спаленные турбинами.

Скорее всего такой закон все-таки примут, но пока — каждый мог купить такой ковер и летать в свое удовольствие. Если у него есть сто тысяч долларов. Именно столько стоил летающий ковер такого размера, как у старика-нумизмата. Ох, не прост был старик, точно не прост. Да старые нумизматы и не бывают простыми — простаки в этом деле не выживают. Нужно досконально знать свое увлечение и уметь мгновенно разглядеть в случайной монете раритет, который принес неизвестный человек. А еще — не попасться на фуфло, которого немерено ходило по рукам во все времена. Даже во время Петра Первого уже чеканили и отливали фальшивые монеты, за что им рубили башки и рвали ноздри раскаленными щипцами. Но ничего не изменилось с тех самых пор — как были фальшивомонетчики, мошенники, так они и остались. Только теперь носят не зипуны и лапти, а куртки из бутиков и кожаные итальянские штиблеты.

Заложив вираж, ковер совершил посадку во дворе частного дома — одноэтажного, но построенного со вкусом, из красного кирпича, с синей черепичной крышей, вольготно расположившегося среди густого сада в Имеретинской бухте.

— Посидите тут, в саду, хорошо? — Старик ободряюще улыбнулся и добавил: — Не беспокойтесь. — Вы у меня дома, тут все спокойно и безопасно. Сейчас я попрошу супругу принести вам чая… или лучше кофе, сок? И бутерброды. Пустой чай пьют только буржуи, а мы же русские люди, как без угощения? Все-таки вы у меня в гостях. Давай ваши монеты, я покажу их человеку. Не беспокойтесь, не пропадут.

Я спокойно достал из кармана монеты и передал старику, осторожно взявшему их в руки и опять укоризненно покачавшему головой, — ну разве можно так хранить?

Старик убежал в дом, и через несколько минут из дверей вышла пожилая женщина с приятным улыбчивым лицом. Она поздоровалась, расставила нам чашки, поставила тарелку бутербродов с копченой колбасой, с маслом и сыром, печенья, шоколадные конфеты, поставила сахар и сливочник, пожелала приятного аппетита и ушла.

Мы несколько минут молча пили кофе, потом Василиса задумчиво спросила:

— Вась, а не проще было упереть деньги из банков или из чьих-то кубышек? Зачем мы заморачиваемся с монетами? Это же опасно.