Григорий без отчества Бабочкин

Но вообще там нормальный мужик оказался. Сказал:

– Здоро́во, молодёжь.

И руку мне протянул. Пожал так, крепко – у меня даже пальцы немного свело. Ну, потому что с ответным рукопожатием я тоже не стал мелочиться.

Потом папа, который Станислав Альгердович, предложил «пойти на кухню и врезать по хамону». Я вот к мясу так себе отношусь, если только не шашлык, но от такого заманчивого предложения не смог отказаться.

Не знаю почему, но он мне сразу понравился. Альгердович, в смысле, не хамон. До второго дело не сразу дошло, потому что следом за папой тут же явилась мама. Прямо как в сказке, ага!

И с порога:

– Ой, у нас гости!

Радостно так, как будто только обо мне она и мечтала.

Ну, собственно, почему бы и нет? Я умею быть обаятельным.

Но вообще мама Столярова меня по-хорошему удивила. Я думал, там мышь будет, ну такая, в здоровенных очках. А какие обычно в лабораториях обитают?! А она совсем другая оказалась. Высокая, в очках – да, но модных. И причёска – фух! Я обычно не люблю, когда женщины так коротко стригутся, но тут всё было на уровне.

В общем, я сразу понял, в кого Кристинка такая. Нет, Альгердович, конечно, тоже весь из себя – при рубашечке. Но какой-то уж слишком худой. А вот жена у него – да. Лакшери.

Столяров её как увидел, сразу подошёл, чтобы поцеловать. Я обалдел. Что за первый класс?

Но вообще меня даже не это удивило. А то, как она отреагировала. Вроде бы и «привет» ему сказала. Так, елейно:

– Здравствуй, сынок.

Но в последний момент – раз – и отвернулась. Просто щёку подставила!

Может, я и придираюсь, но для матери, даже если она Столярова, это как-то неестественно. Матери обычно сами целоваться лезут, вот как моя. Эта уж такая любительница! Вечно норовит меня чмокнуть, хоть и знает, как я бешусь. Особенно если там помада. А если ещё люди рядом…

Но и то я терплю!

В общем, мне этот эпизод показался странным, но потом я о нём забыл, потому что к Катерине Викторовне подлетел папа, который «только из командировки», и они как стали обниматься и целоваться! Страшное дело, короче.

Но, с другой стороны, значит, любовь. Приятно. Чтобы в таком-то возрасте! Мои друг друга никогда не обнимали, если только меня. А эти вон не стесняются. Нормальная, короче, семья.

А мне вдруг так неловко стало – во всей этой идиллии, – и я засобирался домой. Уже в сотый, наверное, раз! Но тут мама Столярова сказала:

– Ни в коем случае! Разувайся обратно. Сейчас будем есть торт.

Ну а что? Мне это даже польстило. Естественно, я в ту же секунду шнурки развязал. Чуть носки не снял на эмоциях. И по ходу спросил у Кристинки, что за праздник. Ну, про торт этот. А она плечиком – дёрг – и заявляет:

– Почему праздник? Просто я сладкое люблю.

Фу-ты ну-ты!

Я, конечно же, не преминул её подколоть. Говорю:

– А разве гимнасткам положено?

Хотя с её-то фигурой… Вай нот?

А она опять так, с улыбочкой:

– Мне – положено.

Короче, понятно, кто у них в семье главный. Нет, Кристинка на самом деле хорошая, просто разбалованная. И потом, это же даже не она, а сами родители постарались. Мы пока за столом сидели, я только и слышал: Кристинка у нас такая, Кристинка рассякая. А про этого, который в угол забился, вообще ни слова. Сама Кристинка только про него и вспоминала. С самого начала, когда мы только сели, выбрала самый большой кусок и так ласково:

– Гриш, на вот тебе с грибком. Ты же больше крем любишь. – Хорошая, я же говорю. А потом вообще объявила: – Представляете, Гриша на уроке руку порезал.

Но Катерина Викторовна это трагическое известие как и не услышала. Ноль эмоций на лице!

Но на лоб, правда, посмотрела. И так невозмутимо:

– Вижу!

Как будто такой синяк можно было не заметить!

А папа Альгердович – тот вообще ни слова не сказал. Хмыкнул просто.

Я потом всё думал, что за подход такой. У них там что – Спарта? Моя мать, конечно, тоже с принципами, а бабуля так вообще – сталь. Но у неё это, наверное, после войны осталось. Так-то она добрая. И мать тоже. Вот правда, не представляю, как бы я пришёл домой с фонарём и этого никто бы не заметил. Да меня бы сразу к врачу затащили!

Зато у них торты без повода. А у нас только строго по праздникам. И то чаще просто бисквиты. ||

▶ Короче, я из-за этого дневника поесть не успеваю. На тренировку опаздываю. А ещё же матери обещал альбомы убрать. Она сама до антресолей не дотянется.

А! Про альбомы. Никак не расскажу. Я же нашёл у себя ту самую фотографию – где колготки. И сразу Столярова вспомнил, потому что у него похожая. А потом меня как будто током шарахнуло. Потому что там не просто похожая, а точно такая же. С этим самым Столяровым! Я, честно, офигел, когда увидел его величество Красные Колготки в левом углу. И воспиталка та же. Это лицо ни с кем не спутаешь. Такое прямо… гадостное.

Я подумал: «Это что же получается, мы с ним в один сад ходили? В одну группу?»