Григорий Распутин: правда и ложь

Единственная свидетельница-проститутка, которая заявила, что знает его, рассказала следствию довольно странную историю. Распутин, увидев ее на Невском, внимательно посмотрел на нее и позвал за собой. Когда они пришли в номера, он накормил ее, а потом велел раздеться и, внимательно осмотрев ее, сказал, что у нее больна одна из почек и что ей надо беречь себя. Потом велел одеться и отпустил. Об этом случае Э. Радзинский пишет в английском варианте своей книги о Распутине.

«…Агенты Охранного отделения дежурили в подъезде дома, в котором жил Распутин, под видом швейцара, и два агента всегда находились у ворот того же дома, — писал впоследствии бывший начальник петроградского охранного отделения генерал Глобачев. — Попутно, по моему приказанию, они вели подробные записи всем лицам, посещавшим Распутина, и тем, кого он посещал. Таким образом, я ежедневно получал самые подробные сведения о том, кого видел и где был Распутин. Автомобиль, на котором ездил Распутин, принадлежал Охранному отделению, и шофером на нем был мой служащий. Поэтому мне всегда было известно, куда ездил Распутин. Между прочим, по моим сведениям, он никогда не бывал в Царском Селе во дворце; он всегда останавливался там у Вырубовой, и к ней съезжались императрица Александра Федоровна, великие княжны и наследник, а также бывший император, если он в то время находился в Царском Селе» [216].

А. Варламов уточняет: «Записи наружного наблюдения существовали в двух видах — необработанные и обработанные. Первые составлялись непосредственно филерами, вторые подвергались редактуре, прежде чем лечь на стол к высокому начальству. Именно они-то в основном и сохранились и послужили основным источником для компромата на Распутина, именно в них идет речь о его пьянстве, кутежах, проститутках.

Однако помимо обработанных материалов сохранились три фрагмента „сырых“ донесений филеров, и в них — случайно или нет — но ни слова о проститутках и кабаках» [217].

«Можно предположить, — пишет О. Платонов, — как было дело. Пригласили человека — „специалиста“ по подобным делам, профессионала по фальсификациям, предоставили ему подлинные донесения агентов, которые потом были уничтожены. „Специалист“ их изучил, использовал хронологическую канву, отбрасывая все „лишнее“ и добавляя массу клеветнических вымыслов в духе Илиодора. Можно предположить, и кто был этот специалист. Очень вероятно, что это был уже известный нам журналист Дувидзон (Давидсон. — О.Ж.), профессионал в клевете на Распутина.

Известно, что Дувидзон секретно сотрудничал с Белецким, писал по его заказу статьи в определенном направлении и получал от него деньги. Это свидетельствует сам Белецкий в своих записках. Кроме того, стилистически и по характеру своих выдумок с подробным сочинением тобольских эпизодов „выписки“ схожи с клеветническими очерками Дувидзона „Житие старца Григория“ в газете „Биржевые ведомости“» [218].

Дувидзон действительно писал про Распутина серии статей под псевдонимом Вениамин Борисов и в «Курьере», и в «Биржевых новостях», и при этом и желтой прессой не брезговал. Он придумывал леденящие душу истории о том, как совращенная и обманутая Григорием девушка решилась на справедливую месть; писал о том, как в своем селе Распутин пляшет голый перед огнем, а вместе с ним это делают и его поклонники; как он гребет золото мешками и отвозит в Тобольск, а потом пляшет там с губернатором и барышнями под граммофон. Губернатор Тобольска заявил газетчикам, что это ложь, и что Распутина он встречал всего раз, когда тот приходил с ходатайством по каким-то крестьянским делам. Но это никого не интересовало — народ зачитывался «произведениями» Дувидзона, работавшего, напомним, еще и на полицию. Он был виртуозом пера, и полицейская кличка его была Паганини.

Трудно сказать какова была роль и степень ответственности Дувидзона в неудавшейся операции по ликвидации Распутина. Но судя по тому, с какой рьяной ревностью он принялся бросать клевету на Распутина, кажется, ему приходилось отвечать перед очень важными особами.

Через несколько дней после приезда Григория Ефимовича в Петроград Анна Вырубова повезла его в Царское Село. Распутин был еще слаб, с трудом держался на ногах, едва разгибался, и даже не мог переодеться в свою любимую крестьянскую одежду. Зимнее пальто накинули прямо поверх больничного халата. Но государыне необходимо было видеть старца. Она переживала вместе со страной мрачные дни: провалилось наступление русской армии в Восточной Пруссии, наголову была разбита армия генерала Самсонова. Государыня нуждалась в молитвах Григория Ефимовича, в утешении, которое приносило само его присутствие, в его мудрости.