Григорий Саввич Сковорода. Жизнь и учение

Это сообщение ценно в двух отношениях. Во первых, оно определенно говорит, что Сковорода, вернувшись из Петербурга, поступил в бурсу и провел в ней целых шесть лет, усердно занимаясь и приобретая знания в разных науках. Во вторых, оно намекает на какоето сгущенное душевное состояние. Очевидно, Сковорода, усердно занимаясь науками, в то же время охвачен был мучительным исканием. Иначе для чего ему было притворяться сумасшедшим? Что страшного в принятии священства для нормального воспитанника бурсы? К тому же ясная воля отца предназначала его к священству. Почему же шел он против воли отца, против желания архиерея. Нужно думать, что душевное состояние Сковороды в этот период его жизни (ему было около 28 лет) было таким, что ему страшно было сделать решительный шаг: принять священство. Ему, очевидно, все было еще неясно. Растущая личность, уже прислушиваясь к тайным волнующим голосам своего духа, отказывалась традиционно определиться на всю жизнь священником; а свою стать, свою роль, свою природу Сковорода еще не нашел. И он прибегает к хитрости, притворяется сумасбродным, искусно обманывает архиерея. Сам выход из затруднения характерен для психики Сковороды.

IV. ЗАГРАНИЧНОЕ СТРАНСТВИЕ

Итак, Сковорода вышел из бурсы. Архиерей, увольняя его, «позволил ему жить где угодно». Куда же направился дух Сковороды? Киева ему было мало. Мало и всей России.

«Он возжелал видеть чужие края». Это было около 1750 г. Когда зарождаются основные и сильные стремления духа, судьба всегда благосклонна к ним. Без всяких средств, как мог Сковорода надеяться осуществить свое желание? Но он возжелал, и «скоро представился повод к сему».

«От двора отправлен был в Венгрию, к Токайским садам, генерал майор Вишневский, который для находившейся там греко — российской церкви хотел иметь церковников, способных к службе и пению. Сковорода, известный знанием музыки, голосом, желанием быть в чужих краях, разумением некоторых языков, представлен был Вишневскому и взят им в покровительство». Случаем «воспользовался он всеохотно»1

К сожалению, мы ничего не знаем о заграничных впечатлениях Сковороды.

В. В. Розанов говорит: «Можно ехать в Европу с пустым сердцем. Тогда в ней ничего не увидишь, кроме уличной ресторанной жизни».

Можно смело сказать, что не с пустым сердцем захотел ехать в Европу Сковорода. И потому привез он оттуда немало. Не удовлетворяя нашего любопытства, Ковалинский кратко говорит: «Путешествуя с сим генералом, имел он случай с позволением и с помощью его поехать из Венгрии в Вену, Офен, Пресбург и прочие окольные места, где, любопытствуя по охоте своей, старался знакомиться наипаче с людъми, ученостъю и знаниями отлично славимыми тогда»[15].

Он старался «доставить себе знакомство и приязнь ученых, а с ними новые познания, каковых не имел и не мог иметь в своем отечестве.

«Он слушал университетские лекции тамошних знаменитых германских мужей и своими способностями и любовью к просвещению снискал себе всеобщее уважение».

Гесс де Кальве, лично знавший Сковороду, рассказывает о заграничных странствиях Сковороды несколько подробнее. «Он взял посох в руку и отправился истинно философски, т. е. пешим и с крайне тощим кошельком. Он странствовал в Польше, Пруссии, Германии, Италии, куда сопровождала его нужда и отречение от всяких выгод. Рим любопытству его открыл обширное поле. С благоговением шествовал он по сей классической земле, которая некогда носила на себе Цицерона, Сенеку и Катона. Триумфальные ворота Трояна, обелиски на площади св. Петра, развалины Каракальских бань — словом, все остатки сего владыки света, столь противоположные нынешним постройкам тамошних монахов, шутов, шарлатанов, макаронных и сырных фабрикантов — произвели в нашем цинике сильное впечатление. Он заметил, что не только у нас, но и везде богатому поклоняются, а бедного презирают; видел, как глупость предпочитают разуму, как шутов награждают, а заслуга питается подаянием; как разврат нежится на мягких пуховиках, а невинность томится в мрачных темницах».