Григорий Зиновьев. Отвергнутый вождь мировой революции

«Диктатуру партии, — завершал Зиновьев, — «в отношении рабочего класса» подсовывали большевикам до сих пор только меньшевики. Но они же подсовывали нам диктатуру советской власти “в отношении к рабочему классу”. Нельзя не понимать, что т. Сталин теперь сбивается на ту же аргументацию.

Решения XII съезда остаются в силе. Мы целиком стоим на их почве. Кто желает их изменить, тот должен предложить это очередному съезду нашей партии».

Поставленные в сложное положение выбора: Зиновьев или Сталин — участники «узкого» совещания приняли «соломоново решение». Признали возможным публикацию статьи Зиновьева, но только в усеченном виде — без последней части с прямыми нападками, дискредитирующими Сталина⁴⁰⁸. Такой ее под заголовком «К вопросу о диктатуре пролетариата и диктатуре партии» и опубликовали 23 августа в «Правде».

Сталин, прочитав рукопись статьи Зиновьева, понял: он проиграл. И в чем! В знании работ Ленина, в понимании того, что отныне называли ленинизмом. Не дожидаясь решения «узкого» совещания, уже 19 августа подал в отставку:

«В пленум ЦК РКП.

Полуторагодовая совместная работа в Политбюро с тт. Зиновьевым и Каменевым после ухода, а затем и смерти Ленина сделала для меня совершенно ясной невозможность честной и искренней совместной политической работы с этими т-щами в рамках одной узкой коллегии. Ввиду этого прошу считать меня выбывшим из состава Политбюро ЦК.

Ввиду того, что ген. секретарь не может быть не членом Политбюро, прошу считать меня выбывшим из состава Секретариата (и Оргбюро) ЦК... »

И тем снова заставил решать дилемму, только уже весь состав ЦК, собравшийся на очередной пленум. Однако он дружно, единогласно, включая даже Зиновьева и Каменева, просьбу Сталина решительно отклонил⁴⁰⁹.

Троцкий, хотя и находился на отдыхе в Сухуми, о происшедшем не мог не знать. Однако сделал все возможное, чтобы окончательно противопоставить себя подавляющему большинству членов ЦК. Совершил вопиющую, непростительную для профессионального политика ошибку. В дни работы следующего пленума, проходившего с 16 по 20 сентября, поступила в продажу его новая, только что подготовленная книга «1917». Содержавшая статьи и речи Троцкого за весь 1917 год, а в качестве своеобразного предисловия — статью «Уроки Октября».

Именно в «Уроках Октября» говорилось о том, что якобы не Ленин готовил и осуществлял революцию, а он, Троцкий, как председатель Петроградского военно-революционного комитета. Мало того, наркомвоенмор утверждал: «Советы Ленина начать восстание в Москве, где оно, по его предположению, обещало бескровную победу, вытекали именно из того, что он не имел возможности из своего подполья оценить тот коренной перелом, — уже не в настроениях, но и в организационных связях, во всей военной субординации и иерархии»⁴¹⁰.

И все же по-настоящему в «Уроках Октября» досталось Зиновьеву и Каменеву. Особенно второму, как бы между прочим названному «одним из противников позиции Ленина». Троцкий упоминает Каменева пять раз, и только как человека, придерживавшегося неверных взглядов, да еще и пропагандировавшего их.

Не обошел своим вниманием Троцкий и достаточно известное, можно сказать, хрестоматийное письмо Зиновьева и Каменева «К текущему моменту». Написанное 11 сентября 1917 года и опубликованное на следующий день горьковской газетой «Новая жизнь». Чтобы усилить негативный эффект этого документа, Троцкий пространно цитирует его, приводя самую крамольную выдержку: «Мы глубочайше убеждены, что объявлять сейчас вооруженное восстание — значит ставить на карту не только судьбу нашей партии, но и судьбу русской и международной революции»⁴¹¹.

Смысл «Уроков Октября» достаточно прозрачен. Тогда, в октябре 1917 года, ошибались все вожди. И Ленин, и Зиновьев, и Каменев. Беспорочным оставался лишь он сам, Троцкий.

Досталось от Троцкого и газете «Правда», позиция которой, по его словам, в марте «была гораздо ближе к позиции революционного оборончества, чем к позиции Ленина». Привел убедительные доказательства того, а среди них и статью «О войне». Только не назвал ее автора — Сталина.

Оскорбленные в лучших чувствах Зиновьев и Каменев поначалу намеревались осудить «Уроки» Троцкого особой резолюцией пленума, но подготовили ее проект слишком поздно, 24 октября, после его окончания. Только бумага и запечатлела их первую реакцию:

«Выпущенную т. Троцким к 7-летию Октябрьской революции статью об “Уроках Октября” пленум рассматривает как сознательное извращение истории партии, направленное к достижению обходным путем фракционных целей т. Троцкого, отвергнутых партией последней (ноябрь 1923 — январь 1924 годов — Ю. Ж. ) дискуссией.

ЦК констатирует, что статья т. Троцкого, не имеющая ничего общего с действительно партийным и действительно научным изучением Октябрьской революции, направлена к возобновлению дискуссии в партии и возлагает на т. Троцкого (фраза не закончена — Ю. Ж. ).