Григорий Зиновьев. Отвергнутый вождь мировой революции

Нельзя теперь, в 1926 году, говорить, что у нас критерий правильной или неправильной нашей политики в деревне, критерий отношения к ней крестьянства, что этим критерием является наличие или отсутствие восстаний. Нет! Это теперь не так.

Нужно понять, что мы вошли в обыденщину экономики НЭПа, вошли в новую стадию НЭПа. И нужно понять, что то, что мы имели в этом (хозяйственном — Ю. Ж. ) году, было, конечно, не восстание, но некоторая попытка экономической борьбы тех определенных прослоек кулачества и отчасти частников против нас, которая сумела найти себе выражение без прямых вооруженных выступлений».

Так, отнюдь не завуалированно, Зиновьев выразился о срыве хлебозаготовительной кампании. А вслед за тем сказал то, что до него говорил, оперируя точными цифрами, Дзержинский. Что позже подхватил и развил Сталин, когда разошелся во взглядах с Бухариным и Рыковым.

«Нужно понять, — призывал Зиновьев участников пленума, — что именно для удержания смычки рабочего класса с основной многомиллионной массой крестьянства надо теперь во что бы то ни стало двинуть дело индустриализации. Дать крестьянству товары по удовлетворительным ценам, дать ему сельхозмашины, дать ему кровельное железо, гвозди и прочее. И в то же время только курс на индустриализацию обеспечивает нам усиление удельного веса пролетариата, единственной, до конца надежной силы против растущего кулака. И в то же время только индустриализация обеспечивает нашу независимость... Не рвать, не ослаблять смычку хотим мы, а индустриализировать ее, упрочить ее, укрепить ее в нынешних условиях — в новой стадии НЭПа».

О чем бы ни говорил Зиновьев, всякий раз он возвращался к проблеме отношения к кулаку, к критике Бухарина с его одиозным призывом «Обогащайтесь! », хотя и не называл его по имени.

«Мы сказали на октябрьском пленуме 1925 года, — продолжил свою ликбезовскую лекцию по политграмоте для членов ЦК и ЦКК Зиновьев, — что, по нашему мнению, гвоздь политического положения заключается в том, что кулак показался на горизонте. Можно ли теперь отрицать этот факт? Нет, ибо этот факт чем дальше, тем определеннее сказывается...

Голытьба растет как раз тогда, когда растет кулак... И вот то отношение, которое мы встречаем у вас, когда мы указываем на этот процесс, свидетельствует о некотором политическом неблагополучии в партии. Мы говорим о кулаке, а вы говорите о крестьянстве. Разве можно тут ставить знак равенства? »

Счел Зиновьев не только возможным, но и необходимым вступить в полемику с главой правительства. «Тов. Рыков, — заметил он, — сказал в своем докладе, что он считает теперь крестьянскую верхушку в 15 процентов... в этих 15 процентах имеются и кулаки, и верхушка середняков. По-моему, то, что он определил в 15 процентов, это группа выросшей и вырастающей деревенской буржуазии. Если это теперь признано и вами, то спрашивается, почему же вы воевали несколько месяцев против того, что мы говорили? Почему воевал Сталин, который говорил: есть середняк, бедняк, кулак, и ничего иного не дано. А мы говорили, что есть и середняцкая верхушка, которая постепенно превращается в кулаков...

Вы сами говорите, что верхушка — 15 процентов. Раньше у вас гуляла другая цифра — 97 процентов середняков и бедняков, 3 процента кулака».

Продолжил столь же агрессивно, нетерпимо: «Мы вошли во вторую стадию новой экономической политики, когда мы подходим к довоенному уровню хозяйства. Теперь мы должны смотреть прежде всего на внутренний классовый разрез деревни, на дифференциацию ее».

Бегло затронул Зиновьев и иные аспекты проблемы: «Трактор в значительной мере идет в руки кулака... В “Правде” названа цифра — 30 процентов и более... Разве не факт, что у нас на Украине есть уже аренда в 100-150 десятин? 100-150 десятин земли на Украине — мы знаем, что это такое... Инструкция (ЦИК — Ю. Ж. )... расширяет избирательные права в пользу верхушки деревни... Мы постановили с вами девятимиллионный фонд образовать в пользу бедноты, а при разборе в Политбюро говорилось, что мы этим можем оказать медвежью услугу бедноте, что она и так мало кредитуется от кооперации, а теперь со ссылкой на то, что у них есть особый фонд, им совсем не дадут ни копейки...

Если возьмете все это вместе — вопрос о тракторах, избирательную инструкцию, вопрос об организации бедноты, вопрос о крестьянской кооперации, вопрос об аренде земли, тогда вы, товарищи, поймете, что нам надо искать не тех, кто будто бы забывает о середняке. Нам нужно говорить о том, чтобы выполнять свои элементарные обязанности в крестьянском вопросе и не забывать о кулаке».

Ну, а завершил же Зиновьев свое выступление, больше не вспоминая об индустриализации. Вместо того противопоставил себя и своих немногочисленных соратников подавляющему большинству ЦК.