Григорий Зиновьев. Отвергнутый вождь мировой революции

Когда Григорий Евсеевич говорил о годах эмиграции, об участии в революции и гражданской войне, о создании Коминтерна, он был велеречив. Старался не упустить ни одной известной фамилии, ни одного значительного факта, свидетельствовавших в его пользу. Но когда его спросили о том, что он сделал более чем за год пребывания на посту заведующего культурно-издательским отделом, обошелся буквально тремя фразами. «В работе фракции и правления Центросоюза, — скромно ответил он, — я принимал сравнительно слабое участие. То же — и в работе нашей ячейки. Но те поручения, которые мне давали, я исполнял»⁶⁰⁰.

Так Зиновьев понял свою роль в чистке. И посчитал, что прошел ее.

Глава 21

Осенью 1929 года советские газеты давали как никогда разнообразнейшую информацию.

Писали о достоинстве перехода на непрерывную неделю: четыре рабочих дня, пятый — отдых, что приводило не к четырем, а шести выходным в месяц. О заборных книжках, то есть введении из-за кризиса своеобразной формы карточной системы. Об установлении единоначалия в промышленности. О борьбе с правым уклоном. О походе ледореза «Литке» к острову Врангеля, чтобы снять обосновавшихся там канадцев и восстановить суверенитет СССР над этой арктической территорией.

Писали о завершавшемся строительстве Волховской ГЭС, заводов сельскохозяйственного машиностроения в Ростове-на-Дону, тракторного в Челябинске, автомобильного в Нижнем Новгороде. О том, что кулачество — классовый враг — вновь пытается сорвать хлебозаготовки.

Писали о продолжавшемся с лета советско-китайском вооруженном конфликте, вызванным захватом нерегулярными войсками Чжан Сюэляна, диктатора Маньчжурии, КВЖД, принадлежавшей СССР.

Писали об очень многом, но больше всего о самокритике.

Еще 2 июня 1928 года ЦК ВКП(б) обратился ко всем членам партии, ко всем рабочим с призывом развернуть самокритику. «Задачи реконструктивного периода, — отмечал документ, — не могут быть решены без смелого, самого решительного, самого последовательного вовлечения масс в дело социалистического строительства, проверки и контроля со стороны этих миллионных масс всего аппарата, его очищения от негодных элементов.

Лозунг самокритики — невзирая на лица, критика сверху донизу и снизу доверху — есть один из центральных лозунгов дня».

«Обращение» содержало весьма важное разъяснение:

«Только последовательно проведенная внутрипартийная и профсоюзная демократия — подлинная выборность партийных и профессиональных органов, полная возможность смещения любого секретаря, любого бюро, комитета и т. д. — создаст постоянный контроль масс, сможет снять бюрократические наросты с нашего аппарата и уничтожить возможные проявления бюрократического зажима, компанейской “круговой поруки”, чиновной угодливости, самодурства, забвения интересов масс и мещанской успокоенности. Вне этих мероприятий лозунг критики и самокритики превращается в бумажную отписку»⁶⁰¹.

Но посчитав «Обращение» недостаточным, 16-я партконференция (23-29 апреля 1929 года) отдельной резолюцией «О чистке и проверке членов и кандидатов ВКП(б)» развила первоначальную идею, потребовав провести критику и самокритику на основе «генеральной чистки» партии. Тем в завуалированной форме предложила избавиться от всех бывших оппозиционеров как «левого», так и «правого» толка уже к 16-му съезду ВКП(б).

Резолюция открыто пояснила:

«Предпринимаемая проверка и чистка рядов партии, таким образом, сделает партию более однородной, освободит ее от всего некоммунистического»⁶⁰². Определять же, что есть «некоммунистическое», предстояло не только членам ВКП(б), но и «беспартийным рабочим (города — Ю. Ж. ) и бедняцко-середняцким массам деревни», которые должны были присутствовать на открытых собраниях ячеек.

1.

О ходе именно такой кампании самокритики, призванной послужить основанием для исключения из ВКП(б) бывших оппозиционеров («сделать партию более однородной») и писали все газеты. Писали много, подробно. Но Зиновьев на статьи и заметки такого рода почему-то не обратил серьезного внимания. Вполне возможно, посчитал, что к нему, бывшему члену ЦБ, все это не имеет отношения. Во всяком случае, решил изложение своей биографии вполне достаточным, а резкую критику Троцкого и Бухарина — подтверждением своей приверженности генеральной линии, доказательством «коммунистичности».

Возможно, внушило Григорию Евсеевичу мысль о легком прохождении чистки и то, что за месяц перед тем «Правда» опубликовала его статью «Социал-демократический период мировой империалистической реакции и новый подъем» в двух номерах — от 5 и 7 сентября. Огромную — в целом семь колонок, да еще на престижных вторых полосах. Вроде бы претендующую на роль теоретической. На деле же оказавшуюся самой заурядной, которую легко мог написать любой профессиональный партийный журналист-пропагандист.