Григорий Зиновьев. Отвергнутый вождь мировой революции

Во-вторых, «военка». «Некоторые коммунисты, — пояснил Зиновьев, — мобилизованные на фронт, работают и живут там так, что вызывают на себя справедливые нарекания». Почему? Да потому, что реввоенсоветы «забирают все, что есть в городе лучшего, оставляя рабочих ни с чем». Григорий Евсеевич, говоря так, имел в виду прежде всего жилье.

«Третьим источником недовольства, — продолжал Зиновьев, — являются спецы». Тут же пояснил свои слова: «Рабочие не могут обойтись без спецов: как в военной области им надо учиться, так и в области управления, в области организации хозяйства... мы должны привлекать спецов, мы должны ставить их в привилегированное положение, мы должны наделять их широкой компетенцией, но партия должна заботиться о создании гарантий, чтобы из этого не вытекали слишком горькие последствия.

Надо сказать прямо, хотя это и не вполне лестно будет для нас, что часто приходится наблюдать факты, когда не коммунист ассимилирует спеца в смысле культурном, а спец ассимилирует нашего брата — коммуниста... Мы проходим через целый этап, который продлится не год, а гораздо более, привлекать спецов, хотя они и не сделались новыми людьми, не совлекли с себя ветхого буржуазного Адама и когда мы должны давать им крупные командные должности...

Будем подражать им в технических знаниях, если эти знания у них есть, но будем помнить, что не надо подражать им в области отношения их к рабочим массам».

И снова Григорий Евсеевич приводил примеры того, как «многим лучшим рабочим приходится теперь быть вроде погонял. Петроградскую портниху заставляют работать 12-14 часов в день, иногда без освещения».

Закончил же Зиновьев перечень причин недовольства рабочих, солидаризируясь с «децистами», — наличием «бюрократизма в нашей собственной среде». «Эта болезнь, — пояснил он, — временная, эта болезнь сезонная, которая должна была явиться теперь в результате трехлетнего существования партии как правящей (выделено мной — Ю. Ж. )».

«Я не буду приводить примеры, — продолжил Зиновьев, — они достаточно известны. Скажу только следующее: товарищи много говорят о “верхах” и “низах”. Не надо обманывать себя тем, что здесь, сейчас (на партконференции — Ю. Ж. ) собрались от “низов”. Мы все вместе взятые, как партийный слой, и есть “верхи”, на этот счет не нужно заблуждаться. И если в этом слое (в “верхах” — Ю. Ж. ) есть широкое недовольство, значит, в более широком слое рядовых работников нашей партии это недовольство значительно больше. Если на наших собраниях мы можем видеть, как крышка поднимается паром, это значит, что в “низах” пар еще больше и крышка поднимается еще больше. Мы должны это учесть».

Зиновьев не ограничился такой более чем острой критикой. Заявил: «Не следует разменивать нашу дискуссию только на то, чтобы указать ЦК и центральным советским ведомствам, как много у нас волокиты и бюрократизма. Надо поставить дело шире, сказать врачу: исцели себя сам, и на местах подумать, что в губернских комитетах нисколько не лучше».

Приведя пример как вопиющего безобразия положение в Ростове, где он только что побывал на пути в Баку, пояснил: «Это обратная сторона того явления, что мы не втягиваем рабочих из “низов” в наши советские организации. Это создает поле не только для взяточничества и контрреволюции, но и подготовляет настоящий жесткий кризис в тех наших партийных организациях, где дело пошло именно по такому пути, вот почему тут не следует ограничивать задачу тем, что указать центру, что у него нехватка».

Тут же поспешно уточнил, чтобы быть правильно понятым: «Я говорю не к тому, чтобы мы не критиковали ЦК. ЦК готов подвергнуться критике по этому вопросу, обсудить его и дать возможность указать каждому сколько-нибудь деловое предложение, которое дает нам возможность сделать предохранительную прививку от тех опасностей, которые вытекают из положения вещей, из милитаризации войны и так далее, а не из злой воли того или другого члена ЦК. Я призываю к тому, чтобы понять, что этот вопрос более обширный, чем только простая проверка нашей партии».

Нарисовав столь мрачными красками положение в РКП, Зиновьев и задал главный вопрос: каковы же те меры, которые должны быть приняты? И сразу же дал первый, но не единственный ответ. Необходима, заявил он, «прежде всего большая свобода критики внутри нашей партии». И развил свое предложение: «Теоретически мы это всегда признавали, и тут ничего нет нового, но надо признать это теперь практически. У нас иногда бывает такое положение, что некогда подождать, пока высохнут чернила, которыми написана резолюция, как мы должны проводить ее в жизнь. Это надо преодолеть, для этого следует прибегнуть к созданию дискуссионного листка, чтобы каждый член партии имел возможность изложить свой взгляд».