Григорий Зиновьев. Отвергнутый вождь мировой революции

Вдруг показалось — можно! 15 марта Временное правительство объявило амнистию всем политическим заключенным и обвиняемым в антигосударственной деятельности. Единственной проблемой остается путь домой. Самым простым он оказался для тех, что находился в Великобритании. Требовалось всего лишь получить выездную визу, взять билет на пароход, идущий в нейтральную Норвегию, оттуда проехать по железной дороге Швецию и Финляндию, чтобы оказаться в Петрограде.

Но зависел этот путь от «благонадежности» того или иного эмигранта. Тем, кто выступал за продолжение войны до победного для Антанты конца, не создавали никаких препятствий. Так поступили с Г. В. Плехановым, тогда «оборонцами» М. М. Литвиновым — будущим наркомом иностранных дел СССР, с П. М. Керженцевым, ставшим руководителем советского Российского телеграфного агентства (РОСТА), с С. С. Пестковским — заместителем Сталина в наркомате по делам национальностей.

Тогда же, в марте, до российской столицы дошла и весть о трагической смерти известных революционеров — Карповича и Янсона. Пароход, на котором они добирались до Норвегии, торпедировала немецкая подводная лодка. И знаменитая руководитель «Народной воли» Вера Фигнер, возглавлявшая Комитет помощи политическим ссыльным, заявила: «Теперь у наших изгнанников есть только два пути возвращения в Россию — через Германию или через смерть»¹⁶.

19 марта Зиновьев, вернувшись в Берн, принял участие в частном совещании представителей основных партийных групп: лидеров меньшевиков — Л. Мартов, эсеров — М. А. Натансон, бундовцев — В. Косовский, где Григорий Евсеевич представлял большевиков. В совещании, на котором не кто иной, как Мартов неожиданно для всех предложил эмигрантам возвращаться на родину через… Германию. В обмен на интернированных в России немцев.

О происшедшем Зиновьев тут же информировал Ленина — вроде бы выход найден. И не только. Сообщил и о том, что все участники совещания одобрили обращение к известному швейцарскому социал-демократу, государственному советнику Р. Гримму с просьбой выяснить такую возможность. На следующий день Зиновьев о том же сообщил и Г. Л. Пятакову, находившемуся в Норвегии. Просил его по прибытии в Петроград добиться согласия на обмен от Временного правительства.

Движение за проезд через Германию стремительно разрасталось. Уже 23 марта представители всех партий образовали «Центральный комитет по возвращению

русских политических эмигрантов, проживающих в Швейцарии, на родину». Онто и дал Гримму формальные полномочия на переговоры с Ромбергом, германским посланником в Берне, который немедленно связался с Берлином и получил согласие. Однако Ленин почему-то решил, что Гримм будет всячески затягивать выезд, и срочно собрал в Цюрихе 31 марта совещание, в котором участвовали он сам, Радек, Крупская, Мюнценберг, Зиновьев, его жена, Вронский. Они же постановили передать полномочия другому гражданину Швейцарии — хорошо им знакомому циммервальдцу Ф. Платтену. Такое решение обосновали следующим образом: «Предложение Гримма вполне приемлемо… К сожалению, представители некоторых групп высказались за отложение вопроса. Это решение в высшей степени достойно порицания и причиняет величайший вред русскому революционному движению. Принимая во внимание эти результаты обследования, Заграничное бюро Центрального комитета постановляет осведомить всех членов нашей партии о том, что предложение немедленного отъезда нами принято, и что все желающие сопровождать нас в нашем путешествии должны записаться. Копия настоящего заявления препровождена будет представителям всех групп.

Цюрих, 31 марта 1917 года. В. Ленин, Г. Зиновьев»¹⁷.

За неделю к Владимиру Ильичу и Григорию Евсеевичу присоединилось 32 человека, в том числе записаны родителями малолетние сыновья Зиновьева и бундовки Б. Н. Поговской. Однако среди них известных в будущем оказалось весьма немного: К. Радек, Н. К. Крупская, И. Ф. Арманд, Г. И. Сафаров, Г. Я. Сокольников, М. Г. Цхакая. Остальные вскоре быстро растворились в огромной революционной массе.

4 апреля Платтену удалось согласовать с Ромбергом следующие условия поездки:

«2. Вагон, в котором следуют эмигранты, пользуется правом экстерриториальности.

3. Ни при въезде в Германию, ни при выезде из нее не должна производиться проверка паспортов.

4. К поездке допускаются лица совершенно независимо от их политического направления и взглядов на войну и мир…»¹⁸.

Разместились возвращающиеся в вагоне-микст, то есть смешанном, имеющем купе второго и третьего класса. В двухместных ехали Ленин и Крупская, Зиновьев с женой. В четырехместных — все остальные.