Гримстоун (ЛП)

— Очень хорошенькая, — говорю я, зная, как трогательно это описывает девушку на экране.

— Ее все любили, — говорит Эмма, уставившись в свой телефон. — Никто не понимал, почему она встречалась с Дейном.

— Они встречались в старшей школе?

— Время от времени, он не ходил в нашу школу, он никуда не ходил. Из-за его... штучек.

— Его состояние здоровья?

— Так он говорит.

— Ты в это не веришь?

— Ты когда-нибудь слышала о таком состоянии раньше? Я — нет, но я точно заметила, как сильно ему нравилось держать ее взаперти в своем доме. Остальные из нас ходили на пляж или катались на лодке, и она бы захотела пойти, но если бы сделала, они бы сильно поссорились после.

Я думаю о Дейне-подростке, не способном посещать школу, которого по дороге на пляж навестила его безумно популярная девушка, ее плечи покрыты поцелуями солнца, бретельки бикини видны под рубашкой… Я представляю, как другие дети ждут снаружи, слышно, как они возбужденно болтают, ребята подшучивают и смеются, потому что собираются посмотреть, как Лайла раздевается и плавает в этом костюме, в то время как Дейн застрянет внутри до захода солнца…

— Я думаю, это он был заперт в доме, — говорю я Эмме.

Она издает тихий, удивленный звук.

— Лайла тоже защищала его.

— Ты действительно думаешь, что он убил ее?

— Я знаю, что он это сделал.

— Как?

— Она сказала мне, что боялась его, за месяц до своей смерти. Смотри, я покажу тебе...

Эмма снова прокручивает свой телефон, на этот раз в своих сообщениях. Она вспоминает разговор четырехлетней давности — почти ровно четыре года, датированный 10 октября.

Лайла

Вот-вот произойдет что-то ужасное, я это чувствую. Это нарастает и нарастает. Я боюсь, и единственный человек, который должен защищать меня, — это человек, который не должен знать, что я даже разговаривала с тобой, потому что он заставил меня пообещать, что я никому не расскажу.

— Это было последнее сообщение, которое она отправила, — говорит Эмма.

Я перечитала слова несколько раз.

Он заставил меня пообещать, что я никому не расскажу…

— За год до этого она исчезла на целый месяц, — говорит Эмма. — Я продолжала писать сообщения и звонить, никто не отвечал... Я даже ходила к нему домой. Он не впускал меня, не позволял мне видеться с ней. Сказал мне, что она «отдыхает». Я тогда подумала, что он убил ее. Когда она наконец позвонила, я плакала и сходила с ума, но она так и не сказала мне, что случилось. Только то, что она была «больна».

Эмма кажется такой уверенной. И она знает Дейна гораздо дольше, чем я. Она тоже близко знала его жену… так почему я ставлю свое суждение выше ее?

Потому что ты правильно ответила на вопрос, в то время как все в городе отвечают на него неправильно…

Это засело у меня в голове, и я не могу от этого избавиться — идея невиновности Дейна. Она мерцает, тонкая, острая и непоколебимая.

— Ты встречаешься с ним? — спрашивает Эмма, пристально глядя на меня.

— Нет, — отвечаю я, виновато ерзая. Я не знаю, чувствую ли я вину за то, что отказала Дейну, или за то, что поцеловала его.

Я не думаю, что он убил свою жену.

Но я также не думаю, что она утонула.

Здесь что-то еще, я чувствую это… Я просто не понимаю, что, черт возьми, происходит.

— Я чиню его забор, — говорю я. — В обмен на пользование его дорогой.

— Его дорога, — усмехается Эмма. — Да, как ты смеешь ездить по королевской дороге... — ее губы кривятся. — Я ненавижу семьи основателей.

— Я так понимаю, Тернеры не были одной из них?

— Даже близко нет. Мы всего лишь второе поколение.

— Здесь это не считается?

— Джоуи Вега был «новым парикмахером» около двадцати двух лет. Ты не местный, если только не родился в Гримстоуне — и даже в этом случае лучше, если твой прадедушка тоже был таким.

— Это очень плохо, — я улыбаюсь. — Мне здесь начинает нравиться.

— Может быть, тебе стоит сохранить свой дом после всей этой работы, — говорит Эмма, улыбаясь мне в ответ.

— Я бы хотела... я едва могу позволить себе починить его, не говоря уже о том, чтобы сохранить.

— Как дела с ремонтом?

— Наверное, лучше, чем я заслуживаю. Твой двоюродный брат очень помогает, — я проверяю время на своем телефоне. — Вообще-то, мне пора возвращаться, он заедет около полудня.

— Итак, в два тридцать?

— Точно, — я смеюсь.

— Не возражаешь, если я присоединюсь? — спрашивает Эмма. — Я никогда не была внутри Блэклифа, я бы хотела это увидеть.

— Будь моим гостем. Но предупреждаю, внутри все дерьмово выглядит. У меня нет ни одной комнаты, полностью отремонтированной.

— Идеально, — Эмма улыбается. — Я сделаю несколько снимков «до» и «после».