Гримстоун (ЛП)

— Я говорю, что ты гребаный убийца, — шипит он. — И если ты еще раз приблизишься к Реми…

— Я подошел чертовски близко, и я сделаю это в любое время, когда захочу, — я делаю последний шаг и оказываюсь в пространстве Тома, практически нос к носу, напоминая ему, что я единственный человек в городе выше его. — Реми на коленях умоляла бы меня прикоснуться к ней, прежде чем позволила бы твоим отвратительным рукавицам…

Я даже не успеваю закончить оскорблять Тома, как он с ревом бросается на меня. Я предвкушаю удары его кулаков, предвкушаю это с болезненным безрассудством, потому что это означает, что я смогу выбить из него все дерьмо, которое он любит.

К сожалению, удар так и не попадает в цель. Мускулистая рука обвивается вокруг шеи Тома и оттаскивает его назад, когда мой брат обхватывает пьяного электрика за голову.

И прикосновения далеко не нежные — лицо Тома быстро меняется с алого на баклажанное, когда Атлас использует всю силу бицепса размером с окорок. Атлас, может, и мой младший брат, но это единственный способ, которым вы могли бы называть его — малыш.

Я чертовски зол, что именно он придушит этого идиота.

— У меня все было под контролем.

— Ты не ввяжешься в драку посреди улицы, — рычит мой брат. — Особенно не перед моим отелем.

— Прекрати! — кричит девушка. — Ты собираешься убить его!

Эмма Тернер прыгает на моего брата, молотя его обоими кулаками. Поскольку Эмма примерно на полтора фута ниже, она может колотить его только по середине спины. Атлас, кажется, почти не замечает этого, продолжая душить ее кузена.

— Тебе, наверное, стоит отпустить его, — замечаю я, когда глаза Тома закатываются, а ноги обмякают.

— Отлично, — говорит Атлас. — Он испачкал мой костюм.

Он роняет Тома на цемент. Только кроссовка Реми не дает черепу Тома удариться о бордюр — она ловит его голову носком ботинка, как футбольный мяч, помогая замедлить его падение.

— Что за хрень? — визжит Эмма.

— Он напал на меня, — говорю я, держа зонт над головой, как будто это доказывает это. — И он пытался вломиться в машину Реми.

На последней части я подмигиваю Реми, чтобы дать ей понять, что я полон дерьма.

— Жаль, что он не забрал это, — говорит Реми, пытаясь скрыть улыбку.

Чувство вины пересиливает ее веселье, и она опускается на колени возле обмякшего тела Тома.

— С ним все в порядке?

Я опускаюсь на колени рядом с ней, в основном просто для того, чтобы быть ближе. От нее пахнет мылом, корицей и ее собственным ярким ароматом, апельсиновым соком и хлопушками.

— Отойди от него! — огрызается Эмма, когда я приподнимаю веко Тома большим пальцем.

— Я врач, — напоминаю я ей.

Эмма выглядит расстроенной.

— Хорошо.. он в порядке?

— В полном порядке, — говорю я, когда Том переворачивается и его рвет в канаву. — Это хорошо для него.

Вероятно, так оно и есть, поскольку рвота выглядит как упаковка из шести банок и не более того.

— Вы убираете это, — сообщает Атлас всем нам, поворачиваясь, чтобы подняться по величественным каменным ступеням отеля.

— Разве ты не хочешь познакомиться с Реми? — я встаю и подталкиваю ее вперед. — Она новенькая в Гримстоуне.

— Увидел ее за квартал, — Атлас бросает презрительный взгляд на ее фиолетовые волосы.

— Приятно познакомиться! — Реми окликает его.

— Хм, — хмыкает Атлас, прежде чем исчезнуть внутри.

— Вау, — удивленно произносит Реми. — Значит, ты на самом деле хороший брат.

— Атлас хорошо справляется.

— Ты собираешься мне помочь или нет? — язвительно спрашивает Эмма, пытаясь поднять свою ошеломленного и забрызганного рвотой кузена.

— Нет, — говорю я в то же время, когда Реми щебечет: — Конечно!

Реми забирается под одну веснушчатую руку Тома, и я неохотно беру другую, хотя это гораздо более интимный контакт с его подмышкой, чем я когда-либо надеялся достичь. Жаль, что я, по крайней мере, не получил удовольствия вырубить его, если мне придется тащить его обратно к грузовику.

Когда я запихиваю его на заднее сиденье, он стонет и наполовину открывает глаза.

Я наклоняюсь, чтобы прошептать ему на ухо:

— Если ты думаешь, что я способен уничтожить свою собственную семью, тебе следует гораздо больше бояться того, что я с тобой сделаю, если ты еще раз хотя бы подышишь на Реми.

Затем я закрываю дверцу грузовика у него перед носом.

Эмма поднимает бейсболку Тома, которая откатилась на улицу.

— Думаю, я отвезу его домой, — угрюмо говорит она. — Я хотела посмотреть твой дом...

— Приходи позже, — говорит Реми. — Ты можешь привести Тома, если ему станет лучше.

Она бросает быстрый виноватый взгляд в мою сторону, как будто надеется, что я не пойму это неправильно.

Нет правильного способа понять это — я не хочу, чтобы Том Тернер был рядом с ней, никогда. Или кто-нибудь еще, у кого есть член и пульс. Или киска и пульс, Эмма, может, и на фут ниже Тома, но она чертовски хитрее и не меньше интересуется Реми.

И гораздо больше заинтересована в том, чтобы трахнуть меня. Она одаривает меня злобной ухмылкой через плечо Реми, когда обнимает ее.

— Скоро увидимся.

Как только я избавляюсь от кузенов, день кажется намного светлее. Или приятно пасмурно, в зависимости от вашей точки зрения.