Гримус

Взлетающий Орел снова сидел в кресле-качалке. Гримус снова описывал около него круги.

– Гримус, – попросил Взлетающий Орел, – ответьте мне на один вопрос.

– У вас вопрос ко мне? Хорошо. Очень хорошо.

– Вы что же, совсем не ощущаете на себе действие Эффекта?

– Отличный вопрос, – похвалил Гримус и надолго замолчал. Впечатление было такое, словно он напряженно обдумывает ответ.

– Когда-то давно, во время войны, я был в плену, – наконец заговорил он. – Меня обещали расстрелять, каждый день я ждал смерти. Война шла без пощады, и обе стороны обращались со своими пленными очень сурово. Всячески их истязали. Однажды утром меня посадили в грузовик вместе с дюжиной других пленных, отвезли на то место, где обычно происходили расстрелы, выстроили в шеренгу и завязали глаза. Мы слышали, как пришли и выстроились солдаты, как офицер подал команду целиться… но выстрелы так и не прозвучали. О, это была изощренная пытка. Иногда, чтобы поддержать в нас страх, у нас на глазах действительно расстреливали людей. Потому что главным здесь было продолжать пытку – они мучили нас, добивались какой-то последней крайности. Некоторые из моих товарищей умирали от сердечных приступов. Но я выжил. В то время я узнал о себе две важные вещи: во-первых, живо мое тело или нет, для меня предмет без важности. А во-вторых, в будущем, если я уцелею, то сделаю все, чтобы устраивать свою жизнь только так, как захочу сам. Чего, как видите, я с успехом добился.

«Устроив тюрьму размером с целый остров», – подумал Взлетающий Орел.

– Предмет без важности? – вслух переспросил он.

– Когда что-то настолько перестает волновать вас, что уже не является в вашем понимании не только важным, но и неважным, то я говорю, что это отходит в область «безважности». Вот почему мои Внутренние Измерения не в силах причинить мне вред: гибкость моего разума не имеет предела, я способен поверить в любой новый ужас, готов спокойно согласиться с самой страшной правдой о себе. С моими Внутренними Измерениями я мирно уживаюсь. Страхи подсознания во мне чудесно сосуществуют с сознанием, я взираю на них с холодной улыбкой. Вы понимаете меня?

– Да, – ответил Взлетающий Орел, – я вас понимаю.

– Задайте мне другой вопрос, – предложил Гримус, – прошу. Моя Смерть должна знать обо мне все.

– Хорошо. Еще один вопрос. ( Провалы во времени я приберегу для лучшего случая, для подходящего момента. Нужно выждать, и подходящий момент обязательно наступит , – сказал он себе.)

– Все люди, живущие на острове, – продолжил он, – выходцы приблизительно из одного с моим исторического периода. Они мои современники. А точнее, того момента, когда я выпил Эликсир. Вы сами, между прочим, тоже. Почему так вышло?

– Вы очень наблюдательны, это похвально, – улыбнулся Гримус. – На то у меня было несколько причин. Для начала скажу, что мне не нужны были на моем острове неразрешимые социальные проблемы, способные возникнуть при встрече неандертальца и астронавта, например. Во-вторых, я считаю наше с вами время гораздо более интересным и насыщенным, чем любой момент в прошлом или будущем. И наконец, в связи с некоторыми особенностями функционирования Розы, мне было проще доставлять на остров людей из параллельных измерений, используя привязку к неискаженному потоку времени. В таком случае настройку Розы осуществлять проще, ну и вообще все упрощается. Еще вопросы?

– Да, есть еще один, – вдруг вспомнил Взлетающий Орел.

Гримус одобрительно прищелкнул языком:

– Воистину, с вами я вкушаю пищу духовную, – с улыбкой заметил он.

– Эффект коренным образом изменил ход вашего Эксперимента. Не считаете ли вы, что он закончился полным провалом?

Взлетающий Орел изо всех сил постарался придать своему голосу спокойную, заинтересованно-отстраненную интонацию.

– Совсем нет, – ответил Гримус. – Но вопрос хорош. Хотя ответ, повторяю, «нет». Господи, вы задаете превосходные вопросы. ( И снова едва заметное ощущение того, как что-то забирается ему под кожу .) Эксперимент продолжился, просто его направление и предмет несколько изменились. Кроме того, происшедшее помогло мне (замечу, не по своей воле!) занять положение, так сказать, несколько отстраненного наблюдателя. Особенно важна здесь была возникшая в К. непримиримость ко мне. Важна для правильной композиции моей смерти, я уже говорил вам. Моей Смерти.

– Вопросов больше нет, – проговорил Взлетающий Орел, поскольку так оно и было. – Расскажите мне теперь о том, какой она будет, ваша Смерть.