Гринер и Тео. Роза для короля

— Для начала — сесть. Хочешь чаю?

— Ага.

Гринер присел на краешек стула, чинно положил на колени мешок и принялся вежливо рассматривать склянки и книги на соседнем столе. Словом, вел себя как человек, впервые пришедший к кому-то в гости. Да так оно и было, к тому же существовала опасность разбить что-нибудь стеклянное, а Гринер по опыту знал, что эффект может быть очень неожиданным. И почти наверняка — неприятным.

— Тогда я схожу, подвешу чайник и достану нам что-нибудь похрустеть, — предупредил Уэйн и вышел в левую дверь. Гринер из чистого любопытства отклонился на стуле — посмотреть, и понял, что оказался прав: за проемом находилась кухня, меньше, правда, чем у Тео.

Гринер подумал — а не вытащить ли немного еды из мешка, вроде как угостить, но потом передумал. Завязал потуже тесемки на горловине и принялся размышлять, сразу Белый начнет его «окучивать», или же сначала постарается расположить к себе. Юноша хотел бы быть готовым к каждому варианту, но вынужден был признать, что врожденное обаяние Уэйна, мягкость, с которой он общался и уютный дом существенно подорвали решимость противиться уговорам. Гринер дал себе обещание — не подаваться, оценивать ситуацию трезво и ничего не обещать.

Белый вернулся быстро, неся угощение и дымящиеся чашки на подносе. Радушно улыбнулся и скосил глаза на чай, мол, сейчас мы с тобой, наконец-то, спокойно поговорим. Хотя, может, Гринер неправильно истолковал его взгляд — в конце концов, они и до этого общались ровно и дружелюбно. Вообще от мага исходило такое странное ощущение… «Будто наконец вернулся домой», — подумал юноша, и еще раз дал себе слово не поддаваться излишне этому обаянию, потому что Кендрик вон, тоже был обаятельным, однако от него мурашки по спине бегали.

— Жаль, что ты не Белый, — сказал Уэйн, сдвигая в сторону свитки и баночки, чтобы поставить поднос на стол. — Мы бы устроили тебе церемонию принятия, в красивом мраморном зале… Кстати.

Уэйн посмотрел на Гринера, взгляд его потяжелел, и юноша подумал, что сейчас его начнут потрошить, медленно и со вкусом. А печенье — так, бдительность усыпить.

— Мне не дает покоя один вопрос, — медленно протянул Белый, проницательно глядя Гринеру в глаза, которые тот не отводил, боясь, что это послужит признаком вранья. — Почему ты сбежал?

— Ну я… э-э-э…

— Я сомневаюсь, что причина была в том, что ты испугался.

— Я не испугался!

— Ну, я же и говорю — сомневаюсь. Но если нет — тогда почему?

Гринер задумался. Уэйн ему нравился, а Тео просила не говорить о том, почему Гринер вернулся, но не о том, почему ушел.

— Я просто подумал, — начал Гринер, раздумывая на ходу, как бы попонятнее объяснить. — Что это все… ну, слишком для меня.

«Знает ли Уэйн о том, кто я по рождению? Не выдам ли я какой тайны, рассказав об этом? Надо говорить как можно более расплывчато».

— Мне нравилось быть учеником, но это тяжело. Я совсем не подхожу для этого. Понимаете, я был простым мальчишкой, а тут…

— Король по праву рождения? Маг?

Гринер с облегчением выдохнул. Он знает.

— Да! Я не готов. Может, буду когда-нибудь, но не сейчас.

— Знаешь… — Белый так и не притронулся к чаю, сидел напротив Гринера в кресле, сложив руки на колене. — Одна из самых больших ошибок, которые человек может совершить — это отказать самому себе в своей же судьбе. Поставить себе предел — и не пытаться достигнуть того, на что способен. Другим словом…

— Испугаться? — прошептал Гринер.

— Я этого не говорил. Ты сказал… но — да.

На Гринера нахлынуло полузабытое воспоминание. Точно такое же чувство он испытывал, общаясь с замковым жрецом Древа, когда тот корил его за какие-то шалости. Ощущение, будто ты обязан быть лучше, чем есть на самом деле. Будто мир ждет от тебя только правильных поступков. И не сказать, что это было так уж приятно — знать, что ты никчемный человек, неудачник, причем, только потому, что ты остаешься самим собой. Кто придумал такие правила, что все должны быть совершенны?

— Я не трус, — только и сказал Гринер, мрачно сверля чашку взглядом.

Уэйн тихо вздохнул.

— Пей свой чай, остынет. Его надо употреблять обязательно горячим, такой сорт. Оставим пока в стороне вопрос о том, почему ты ушел от наставницы… Мне хотелось бы знать, почему ты вернулся. Это, пожалуй, важнее будет.

«Вот оно», — подумал Гринер. — «Сейчас начнет выпытывать». И, в полном соответствии с наказом Тео, промямлил:

— Я сейчас не хотел бы… говорить об этом. Еще не до конца разобрался в себе.

— Хорошо, — не стал настаивать Белый. — Как тебе чай? Я добавляю в него некоторые травы, что растут тут, в предгорьях, получается приятно и полезно. Лучше всего собирать их весной, когда они еще полны жизненных сил, но ни в коем случае не срывать много, иначе растение может обидеться… что ты так смотришь, оно тоже — живое существо…