Грёзы. Проклятие Василины

Вася пообещала приложить к этому все силы. Закончив разговор, она долго смотрела на погасший экран смартфона и думала о том, правильно ли поступила, промолчав о том, что случилось, когда они с Соней нашли ту Грёзу.

«Он наверняка рассердился бы. Нет, зачем ему это знать? Лучше я сегодня постараюсь», – решила Вася и, отложив телефон, принялась собираться.

Она долго красилась, подводя глаза и покрывая блеском губы. Затем, взглянув на себя в зеркало, пошла всё это смывать и, вернувшись, едва заметно подмахнула ещё влажные ресницы тушью.

«Это не свидание, – подумала она, тряхнув головой. – Это охота. Соберись, девочка».

Но одежду Вася подбирала ещё полчаса, примеривая рубашки, джинсы, даже юбку надела, но тут же сняла – за время прогулки ноги точно замёрзнут, и Тимур решит, что она такая же глупенькая, как Соня.

Остановившись на тёплых серых лосинах и длинной белой рубашке, Вася тщательно расчесала волосы и тоскливо взглянула на себя в зеркало. Всё же она выглядела так, будто собиралась произвести на Тимура впечатление. Может, пуховик всё исправит?

До появления товарища она успела помыть и накремить ботинки, которые хотела надеть, и ещё раз нервно подкрасила ресницы.

Из-за приоткрытого для проветривания окна донесся шум подъезжающей машины. Выглянув на улицу, Вася увидела такси и выходящего из передней двери Тимура.

Он был в строгом чёрном пальто и высоких берцах с множеством заклёпок, совсем не сочетающихся с верхней одеждой. Шапку Тимур не надел, и ветерок, впервые за эти дни ставший холодным, ерошил тёмные волосы.

Вася торопливо позакрывала в доме окна и побежала одеваться. Хотя она всеми силами убеждала себя, что это не свидание, сердце взволнованно колотилось, а на щеках теплел румянец.

Запирая дверь в дом, Вася до боли прикусила губу.

«Дурочка, – подумала она. – Девочка-дурочка…»

Но, подходя к Тимуру, почувствовала, как губы растягивает совершенно идиотская улыбка.

Ожидая, пока Вася выйдет, Тимур успел закурить и теперь делал затяжку за затяжкой, задумчиво глядя в конец улицы, где брели два школьника, обсуждающие какую-то компьютерную игру. Увидев приближающуюся подругу, Тимур улыбнулся и отбросил бычок в сторону захламленной чьей-то старой мебелью мусорки.

– Привет, Вась, – сказал он. – Пойдём?

– Да, пойдём, привет, – сбивчиво ответила ему Вася и покраснела.

Они двинулись по узким Песчаным проездам параллельно улице Металлургов. Оба молчали, Вася косилась на Тимура, невольно любуясь его точеным профилем и темными, непроницаемыми глазами.

Он думал о чём-то своём, спрятав затянутые в печатки руки в карманы пальто, и не торопился начинать разговор. Вскоре Тимур повернул, и они вышли на Металлургов и дальше побрели вдоль улицы, обходя подмёрзшие лужи, хрустящие грязным льдом.

Машины на дороге стояли в пробке. Проходя мимо автобуса, Вася обратила внимание на печальные лица людей в окнах. На одном из передних сидений грустил мальчишка лет восьми.

«Виктор выглядит на тот же возраст, – подумала Вася. – Но у него совсем другие глаза. Они у него… древние. И столько всего видели».

Вася решилась заговорить:

– Дядя вчера за одной Грёзой проследил, он рассказывал?

Тимур тихо вздохнул и посмотрел на Васю:

– Да, он говорил. Как не похвастаться! – Он криво усмехнулся и вдруг сказал очень серьезным тоном, пытливо глядя на Васю:

– А знаешь, твой дядя – не такой хороший человек, каким хочет показаться.

Вася замедлила шаг и осторожно уточнила:

– Почему ты так думаешь?

Тимур неопределенно пожал плечами:

– Он очень гордится тем, что никого не убивал. – Тёмные глаза странно сверкнули. – Но есть грехи пострашнее, чем убийство.

– К примеру? – Вася удивлённо моргнула.

Тимур отвёл пронзительный взгляд и медленно, подбирая слова, сказал:

– Скажем, не помочь человеку, когда он в этом нуждается.

– Ты про Соню?

Тимур кивнул:

– В том числе. – Он сжал губы и нахмурился. – Боже, да девчонке всего двенадцать!

– Тринадцать…

– Да какая разница? – вспылил Тимур, слегка повысив голос. – Она не осознаёт, что натворила. Что сделала с собой. И ведь это никак не исправить!

Мотнув головой, Тимур ускорился. Вася поспешила следом, пытаясь приноровиться под его широкие шаги.

«Он действительно переживает за Соню…»

Почему-то эта мысль Васю согрела. Приятно было знать, что бесстрастный Тимур может так искренне переживать о ком-то.

Тем временем он вновь заговорил, задумчиво, словно про себя:

– Сергей… с его точки зрения то, что с нами происходит – обычное дело. Якобы так было всегда. – Тимур вновь напрягся, вынул из карманов руки и сжал их в кулаки, стиснув зубы, словно от боли. – И что тысячи лет мы платили таким тварям, как Виктор, за то, что они превращали наших близких в эти ходячие трупы. Его послушать, так Иисус был Грёзой. – Он посмотрел на Васю и беспомощно развёл руками. – Нельзя же так!

Вася пожала плечами, не зная, что сказать.

– Он может думать то, что хочет. Мы же не можем заставить его считать иначе.