Грипп. В поисках смертельного вируса

«Я присел на перевернутую вверх дном бадью и стал рассматривать находку, – вспоминает Хултин. – И почти сразу понял, в чем дело. Женщина страдала излишней тучностью. У нее под кожей и вокруг внутренних органов образовался при жизни столь плотный жировой слой, что он защитил ее тело во время кратких периодов оттаивания мерзлоты. Те, кто упокоился рядом с ней, не имели избыточного веса, и потому их тела разложились. Я сидел на бадье, не сводя глаз с этой женщины и уже зная, что именно из ее тканей можно извлечь вирус, который прольет свет на загадку гриппа 1918 года. Я назвал ее Люси. Почему? Просто вспомнил, как Дональд Джохансон обнаружил в 1974 году посреди эфиопской пустыни скелет женщины, который помог многое прояснить в эволюции человека. Он дал ей имя Люси. И я поступил так же, потому что имя происходит от латинского «lux» – то есть «свет». Она осветит Таубенбергеру путь к раскрытию тайн той страшной пандемии, подумал я».

С величайшей осторожностью он вырезал оба легких женщины, а потом на обычной разделочной доске специальным инструментом для вскрытия сделал срезы все еще замороженных тканей. Образцы он поместил в специальный консервирующий раствор, которым его снабдил Таубенбергер, – в среду, где никакое дальнейшее разложение не могло затронуть тканей. Взял он и срезы легких у трех других тел, найденных рядом с Люси, но они уже были сильно повреждены гниением, и надежда, что в них тоже могли еще оставаться фрагменты вируса, была весьма призрачной.

Хултин знал, что должен хранить взятые им образцы в холоде, но посчитал неэтичным поместить их в школьный холодильник. Вместо этого он соорудил импровизированную холодильную камеру, прокопав туннель в вечной мерзлоте на глубину еще двух футов, прикрыв его сверху досками. А на следующее утро, через пять дней после начала работ, Хултин и его помощники снова забросали могилу землей.

Хултин отказался от дальнейшего поиска тел. «Нам удалось обнаружить семь скелетов и три трупа, достигших уже крайней стадии разложения, то есть почти полностью сгнивших, – объясняет он. – Однако, по счастью, нашлось и тело страдавшей от ожирения женщины, жировые слои которой послужили защитой от разложения. Шансы найти еще нечто подобное я посчитал минимальными. И у меня в руках оказались великолепные образцы – это я знал точно. Хорошо сохранившиеся ткани легких». А что, если даже в них вируса не найдут? Тогда он вернется сюда снова. Но на тот момент он был уверен, что добился успеха, о котором не смел даже мечтать.

«Я осознавал, насколько мне повезло, что представилась вторая возможность, какой удачей стало для меня знакомство с Таубенбергером, занимавшимся исследованиями в этой области, и что мое собственное здоровье все еще позволило мне решить такую задачу практически одному», – говорит Хултин.

После того как он со своей бригадой восстановил захоронение в прежнем виде, уложив на место даже куски срезанного дерна, Хултину оставалось осуществить последнее из задуманных им дел в Бревиге. Когда он впервые приехал сюда в 1951 году, могилу венчали два высоких деревянных креста, но к 1997 году их уже не было. Дерево успело за это время сгнить. «На встрече с членами поселкового совета я сразу сказал, что если у меня останется время, то, с вашего дозволения, я уеду только после того, как установлю на могиле два новых креста. Директор школы разрешил мне воспользоваться их столярной мастерской, и за один вечер я изготовил кресты».

Когда же и с этим было покончено, Хултин отправился домой. На все предприятие он потратил 3200 долларов, включая дорожные расходы и 900 долларов, заплаченных им своим четверым помощникам.

Расходы Таубенбергера составили ровно пять долларов, в которые ему обошлись консерванты – смесь формальдегида, этанола и гуанидина.

Между тем у себя в Вашингтоне Таубенбергер с нетерпением ожидал каждой весточки от Хултина. Он все еще с трудом верил, что затея увенчалась таким успехом.

Каждый вечер Хултин отправлял ему очередной факс. «Сплю на надувном матраце в школе». «Купил у местного рыбака за два доллара огромного лосося, так что проблем с питанием нет». «Получил разрешение». «Вскрыл захоронение». «Обнаружил скелеты». «Нашел Люси».

Все произошло, казалось, с молниеносной быстротой. «Он действовал, не теряя времени зря», – свидетельствует Таубенбергер. Его не мог не поражать невероятный контраст с методами группы Кирсти Данкен, потратившей шесть месяцев только на поиски самых опытных могильщиков и подписание с ними контракта на вскрытие захоронения на Шпицбергене. «А Хултин, – восхищенно говорит Таубенбергер, – просто взял в руки кирку и за три дня выкопал яму в промерзшем грунте. Он просто невероятный человек. И проделал фантастический труд».