Грипп. В поисках смертельного вируса

Все время, что он работал бок о бок со Стюартом-Харрисом, они занимались главным образом эпидемией гриппа 1968 года. Пока болезнь свирепствовала в мире, Оксфорд входил в состав группы, которая ставила своей целью разработку вакцины, а затем, как они надеялись, и создание универсального лекарства от гриппа.

«Происходящее тогда напоминало мне борьбу пожарных с огнем», – вспоминает Оксфорд.

Но эпидемия закончилась, а после периода затишья появился ВИЧ, в сравнении с которым грипп казался уже не столь важной проблемой, почти забытым заболеванием.

«Заниматься инфлюэнцей становилось все менее и менее увлекательно», – признает Оксфорд. Вирус гриппа был открыт еще в 1933 году трудами профессора Уилсона Смита, сэра Кристофера Эндрюса и сэра П.П. Лэйдлоу, когда они начали заражать человеческой инфлюэнцей хорьков. Давно известен был и его генетический состав – он был определен в 1968 году. Грипп перестал казаться таким уж опасным. Его серьезные вспышки становились все более и более редкими.

«И многие вирусологи, прежде занимавшиеся гриппом, включая вашего покорного слугу, обратились к изучению вируса иммунодефицита человека», – рассказывает Джон Оксфорд. ВИЧ представлял собой неизвестный науке тип вируса, и никто не брался предсказать, какие последствия будет иметь его распространение на планете. Когда начали заболевать совсем молодые люди, которые умирали после невыносимых страданий, с научной и моральной точки зрения стало крайне важно разобраться с возбудителем болезни и найти способ борьбы с ним. По мере того как вирус начал в огромных масштабах уничтожать население Африки, а потом разрушать судьбы целых поколений в Европе и в Америке, где жертвами стали в первую очередь гомосексуалисты, их партнеры и наркоманы, вводившие зелье внутривенно, все больше и больше врачей и вирусологов посчитали своей миссией начать изучение ВИЧ, получая щедрые гранты на исследования, переоборудуя лаборатории под новую работу и пускаясь в крестовый поход против нового страшного убийцы.

Среди этих прозелитов оказался и Джон Оксфорд – один из многих ученых, питавших иллюзию, что при современном уровне развития молекулярной биологии, использовавшей самые совершенные приборы для разработки лекарств и вакцин, им быстро удастся справиться с ВИЧ и спасти миллионы жизней.

«Вирусологам очень нравится, когда обнаруживается новый вирус, – отмечает Оксфорд. – Вот и специалисты, прежде занимавшиеся гриппом, рассуждали примерно так: «Ну уж с этим-то мы справимся легко. Сшибем, как кегли в боулинге. Плевое дело». Но они, разумеется, заблуждались».

И очень скоро сам Оксфорд полностью вернулся к изучению гриппа.

Он снова обратил свой взор к пандемии 1918 года, хотя знал, что идти придется почти не хоженной тропой, вдоль которой никто пока не установил никаких указателей. Остальные вирусологи либо продолжали попытки справиться с ВИЧ, либо занимались тем, что Оксфорд окрестил «больничными вирусами», то есть такими, как возбудители герпеса или гепатита, укладывавшими пациентов на койки в клиниках. Заурядный грипп, отметил Оксфорд, к «больничным вирусам» больше уже не относился.

Но для самого Оксфорда главной задачей стало как раз стремление понять, что может превратить обычную инфлюэнцу именно в «больничный вирус», а путь к решению лежал через исследования жертв пандемии 1918 года. И однажды коллега Оксфорда, доктор Родни Дэниелс, напомнил ему об уникальном архиве Королевской лондонской больницы, где они оба и работали, к материалам которого никто не обращался уже многие годы. В глубоком подвале корпуса патологоанатомии содержалась обширная коллекция клинических образцов, собиравшаяся еще с 1900 года. «Почему бы тебе не покопаться в этом старье? Там может найтись немало интересных материалов о гриппе. Непростительно упускать из виду то, что буквально лежит у тебя под ногами», – сказал ему тогда Дэниелс.

В душном и темном подвале, оборудованном передвижными стеллажами на рельсах, действительно хранилось множество деревянных ящиков, с виду напоминавших тару из-под апельсинов. А по этим ящикам были разложены сотни и сотни картонных коробочек, помеченных номерами историй болезни пациентов. В каждой коробке содержался образец ткани больного, попавшего когда-то в королевскую лечебницу. Присутствовали здесь и срезы тканей людей, умерших от гриппа в 1918 году, что делало архив как бы уменьшенной копией обширного институтского склада, откуда Таубенбергер брал образцы тканей солдат, погубленных инфлюэнцей 1918 года. Ничего не зная о трудах Таубенбергера, Оксфорд пошел по тому же пути.