Грюнвальдский бой, или Славяне и немцы. Исторический роман-хроника

Бельский, наскоро собрав несколько десятков дружинников, бросился исполнять приказание князя. Скоро бочки были найдены, и алое вино полилось со всех сторон, затопляя низменности, и заструилось ручьями по склону к низинам. Молодой витязь хотел было, исполнив поручение, скакать вслед за великим князем, но стоны, раздавшиеся в одном из шатров, привлекли его внимание.

Шатёр был роскошный, весь из шёлковой материи, и над ним, на высоком древке, виднелось белое знамя с изображением лилий, герба Бурбонов. У самого входа валялись три трупа, высокого черноволосого мужчины в костюме оруженосца, с тем же гербом, вышитым на груди, и двух хельминских воинов, с разрубленными головами.

Литвины вернулись!

Из шатра доносились стоны и женский плач.

Бельский соскочил с коня и бросился к шатру. Полог был завязан изнутри. Он дёрнул с силой, оборвал завязку и быстро вошёл в шатёр.

— Кто бы ты ни был, ни шагу дальше, убью! — послышался ему женский голос, и вот странность! Слова эти были сказаны по-литовски.

Бельский с удивлением оглянулся. Прямо перед ним с мечом в руках стояла высокая, красивая женщина. Она решительно загородила ему путь дальше, вглубь шатра. Там, на походном ложе, с головой, увязанной чёрной перевязкой, лежал молодой красавец витязь. В ногах его рыдала, в сильнейшем испуге, другая женщина.

— Уйди отсюда! — продолжала гневно красавица, схватив меч обеими руками, — или горе тебе!

— Остановись, я не грабитель, а слуга своего государя, князя Витовта! — ответил по-литовски Бельский.

— Литвин! О, боги! Какое счастье! — быстро заговорила красавица, опуская оружие, — ну что, как бой?! Ужели Литва победила?!

— Король Ягайло и князь Витовт с Божьей помощью, сразили немецкое рыцарство, всё их войско побито или в плену, а маршал и магистр перед престолом Всемогущего.

— Победа! Победа! Слушай, Зингала, победа! Слышишь, победа! — в опьянении радости вскричала красавица, — слышишь, победа и мы свободны!

— Но кто же ты, прекрасная госпожа? — спросил с удивлением Бельский, — по выговору ты литвинка, и в лагере немцев?

— Я княжеская дочь, Освальдовича из-под Пилены, отца и мать замучили немцы треклятые, меня в полон увели. Да благо, выиграл меня в кости вот этот рыцарь. Не здешний он, не из немчин, из-за меня на турнире дрался… Вон как его убрали… От этого обиды не было. Зато вот крыжаков, — глаза её сверкнули, — двух уложила я мечом, что ворвались сюда в палатку, вон — как псы валяются у входа!

— Кто же эта женщина? — спросил Бельский, показывая на другую женщину, переставшую плакать и ухаживающую теперь за раненым.

— Эта? — княжна усмехнулась, — спроси у самой, может, тебе скажет.

Бельский сделал два шага вперёд.

Он с удивлением взглянул на молодую женщину и сразу узнал ее. Это была одна из виленских шляхтянок, выданная замуж за шляхтича, поселившегося близ Золотырни.

Захваченная рыцарским наездом, она только благодаря своей красоте не сделалась жертвою рыцарского меча или петли. Её ждала позорная участь рыцарской наложницы, живого товара, за горсть золота переходящего из рук в руки. Вендана знала её с детства. Она упросила герцога Валуа выкупить её, благо рыцарь, которому она досталась на долю, был стар и беден.

С этого дня у Венданы была подруга, делившая с ней долгие дни одиночества, она не ревновала её к герцогу, да и герцог мало обращал на неё внимания, весь поглощённый страстью к своей красавице Вендане.

Всё шло благополучно в продолжение многих месяцев приготовления к походу. Влияние ли княжны Венданы, страстной литовской патриотки, нескончаемый ли ряд зверств, насилий и попрания правды, сказывавшиеся в каждом деянии священного капитула меченосцев, но герцог к началу теперешнего похода окончательно охладел к делу ордена.

Он, может быть, резко выразился об этом в кругу рыцарей-гостей. Шпионы капитула были всюду. Об этих зловредных и соблазнительных речах донесли капитулу, он решился пресечь зло в корне. Смерть одного человека была дешевой ценой прекращения смуты. Гибель герцога была решена; палачей тайных и явных было достаточно в немецком войске.

Возвращаясь с ночной пирушки, герцог был поражён двумя ударами тайных убийц. Перенесённый в свою ставку, он казался мертвым, и только благодаря нежному уходу мессира Франсуа и двух спасённых им женщин, он был приведён в себя. Немецкий подкупной убийца не выполнил своей задачи. Герцог был ранен опасно, но несмертельно. Это случилось за четыре дня до Грюнвальдского боя, и разумеется, герцог не мог принимать в нём никакого участия.

Он лежал недвижимый в своём походном шатре, когда бежавшие с поля битвы хельминцы кинулись грабить лагерь меченосцев и гостей рыцарских. Мессир Франсуа и несколько французов-кнехтов пытались дать отпор немцам-грабителям, но сила была на их стороне, и французы были оттеснены. Вход в палатку был без защиты. Два мародера кинулись туда, надеясь на богатую добычу, но у постели больного они неожиданно встретили княжну Вендану с мечом в руке.

Жамойтский богатырь