Гризли

Для ночлега путники избрали живописное местечко. В чаще глухого леса они набрели на цветущую полянку, посредине которой бурлил и пенился поток воды, ниспадавший красивым каскадом с уступов скалы. У подножия скалы вода собралась в порядочное озерко, окаймленное сочной зеленой травкой, ровной, как газон на лужайках английского парка. На берегу озера росло баньяновое дерево – тысячелетний гигант; в чаще его густо переплетенных ветвей, перевитых лианами, образовался как бы прелестный зеленый гамак. Миана с Андре гамак так понравился, что они решили в нем переночевать. Мали же предпочел широкую площадку, образовавшуюся на дереве в том месте, где от ствола отходило множество ветвей толщиной с хорошее дерево, – площадку, где свободно могло бы поместиться человек двадцать. Сюда же поставили корзины с припасами. Приятели развели костер, наскоро поужинали и улеглись спать.

В сладких грезах о родине заснул Андре. И вот около полуночи снится ему, будто он плывет на том самом корабле, на котором он приехал из Франции в Калькутту. Ему кажется, что он лежит в каюте на койке; его слегка качает, и ясно слышатся ему шум морских волн и рев ветра. Судно подходит к порту, завтра оно войдет в Ганг, а денька через три-четыре юноша увидит отца и сестру, свою славную, милую Берту. Как счастлив он вернуться на родину и как все там будут ему рады: их Андре вырос, возмужал, узнал немало всяких наук – словом, стал настоящим мужчиной.

Вдруг страшный, необычайный гул разбудил его. Как бешеный, выл и ревел ветер, ломая деревья, дождь лил потоками, костер потух, и в непроглядной ночной мгле ежеминутно сверкали ослепительные молнии.

– Тайфун! – вскричал Миана, просыпаясь. – Мы погибли!

Нужно пожить в Индии, чтобы понять, какой ужас наводит на всех циклон или тайфун. Никакое бедствие не может с ним сравниться. С непостижимой силой крутится вихрь, сметая и снося столетние деревья, скалы, каменные дома. В Бенгалии в 1837 году в одну ночь погибло до миллиона жителей, а в 1876 году всесокрушающий ураган погубил более пятисот тысяч человек.

Страшная буря разыгралась в Тераи. Огненные гигантские молнии пронизывали на мгновение ночную тьму, оглушительные раскаты грома потрясали бушевавший лес, и вековые деревья, как соломинки, ломались под напором буйного ветра.

Мали считал свое убежище более надежным и звал к себе молодых людей. Те и рады бы пробраться к нему, да не решались пройти по довольно тонкому суку, ветер рвал и метал и каждую минуту мог их сбросить. Спуститься на землю было тоже невозможно: небольшое озерко широко разлилось по всей поляне, и его бурливые волны подтопили баньян.

С каждой минутой положение становилось все опасней и опасней. Бурные порывы ветра с неописуемой силой налетали на хрупкий гамак, и Андре с Миана каждую минуту опасались, что ветер расшатает его и сорвет. Вдруг яркая молния ослепила их, грянул оглушающий раскат грома, потом что-то затрещало, и молодые люди в тот же миг почувствовали, что сук, на котором висел их гамак, стремительно летит вниз. Они крепко прижались друг к другу и, закрыв глаза, приготовились к смерти. Но, к их удивлению, гамак не пошел ко дну, а словно плот, вместе с суком и обвивавшимися вокруг него лианами быстро понесся вниз по течению потока, который пенился и ревел, как дикий зверь.

– Мали! Мали! – закричали в отчаянии юноши.

Ответа не последовало, но если бы и ответил Мали, за ревом бури все равно ничего нельзя было расслышать.

Все дальше, в самую глубь леса бурный поток уносил плот. Быстро катилась вода из ущелья в ущелье, с утеса на утес, обдавая все пеной и брызгами. Несколько часов несло плот по воле волн, но вот буря стала затихать, небо прояснилось, и путники увидели на горизонте белую полоску рассвета. Тут только Миана заметил забившегося в лианы Ганумана. Нежно приласкал он свою верную обезьяну, собрата по несчастью, потом, поглядев внимательно на посветлевшее небо, беспокойно сказал:

– Вот горе-то, нас ведь несет к югу.

Андре переменился в лице.

– Плохо дело! – проговорил он. – За пределами Тераи мы непременно попадем в руки врагов.

– Во что бы то ни стало надо остановить плот, – продолжал Миана. – Как только плот прибьет поближе к берегу, ухватимся за нависшие над водой сучья и выберемся на сушу.

К несчастью, вода несла вертящийся во все стороны плот по самой середине потока, и в течение долгих часов все попытки невольных путешественников направить плот в сторону не удавались. Наконец плот прибило к исполинскому дереву, поваленному бурей поперек потока. Мигом выбрались молодые люди по импровизированному мосту на берег, вне себя от радости, что так чудесно спаслись от неминуемой гибели. Но скоро горе и сознание полной беспомощности омрачило их радость, и они, рыдая, кинулись друг другу в объятия.

– Что же будет с нами без Мали! – сквозь слезы проговорил Андре.

– Когда молния ударила в дерево, бедный Мали, вероятно, свалился в поток и утонул, – сказал Миана.

– Очень может быть! – вздохнул Андре. – Не вернуться ли нам поискать его.