Гризли в белых носочках

Григорий с приятелем Владимиром снимали комнату в общей квартире. Сегодня утром к ним пришла любовница друга. Ее муж сделал ДНК новорожденного сына, понял, что он не отец ребенка, и выставил бабу на улицу. Владимир попросил Гришу уйти, потому что на десяти квадратных метрах двум дядькам, даме немалого размера и до полного комплекта новорожденному тесно. Григорий собрал свою сумку и удалился. Зарплату ему выдадут только через неделю, денег у мужчины – две копейки. Но он всем доволен, потому что в подъезде тепло, чисто и уютно. Работать ему у нас примерно неделю. А там зарплата придет, и Гриша снимет койку.

– Ну… э… не ругайтеся, – бубнил мастер, – щас унесу тапки… завтрева ровнехонько вовремя… ваще… типа… шланги чинить приду!

– Григорий, пойдемте.

– Кудысь? – заметно испугался мастер.

– Тудысь, – неожиданно, помимо моей воли, произнес мой язык.

– Не надо, – забормотал мужик. – Не выпимши, не дрался, не матерился, тихо, как мыша мелкий, спал. Ща утопаю!

Здоровенный Гриша никоим образом не походил на «мышу мелкого». Мне стало смешно.

– Гриша, я не собирался звать полицию. Пойдемте к нам домой, у нас есть свободная комната.

– Спасибки огромные! – поблагодарил мужик. – Да у меня в кармане, окромя вши на аркане, ниче… того… ваще… самого… нет. Не могу… ну вам… за постой рублей отдать!

Демьянка завыла – похоже, собаку охватила жалость. Я вздохнул.

– Григорий, денег не надо. Зову в гости.

– Кого? – попятился мастер.

Наш разговор потек своим чередом.

– Вас.

– Меня?

– Именно так.

– Без денег?

– Да.

– За что? Че хорошего вам сделал?

Я облокотился на перила лестницы.

– По моему мнению, человек не должен после рабочего дня спать, сидя на полу у батареи.

– Ну… ваши слова – верняк… Но жизня хитро заверчивает! – высказался мастер.

– У-у-у, – прибавила трагизма беседе Демьянка, – у-у-у…

– Григорий, хватит спорить, шагайте за мной! – скомандовал я. – Иначе обижусь. Приглашаю вас в гости, а вы отказываетесь. Кстати, у нас при спальне, где вы разместитесь, есть ванная, а там душ!

– Окей, поперся с вами, – перестал сопротивляться мужчина.

Глава шестнадцатая

Через день, который весь был посвящен работе с разными документами, мы встретились с клиентом и сообщили ему, что успели узнать.

– Не понял, – протянул Леонид, – мой отец не Илья Михайлович?

– Если верить истории, которой поделилась Ольга Мольеровна, то нет. Помните, вы рассказывали об Оле? Вы ходили в одну школу.

– Мы с ней лишь в первом классе учились. Сидели рядом. Наши родители дружили, мама ее как-то взяла к нам на дачу пожить.

Я удивился умению посетителя держать себя в руках. Ему сообщили, что человек, которого он считал отцом, ему не родной, а Леонид даже не вздрогнул. Мне бы такую выдержку.

– У нас две новости, – тихо произнес Боря. – Вторая вас тоже не обрадует. Сегодня раздобыл информацию. Никита Ильич Светлов погиб в возрасте пятнадцати лет вблизи теперь уже не существующей деревни Маково. Грибники в лесу на останки наткнулись. У трупа была поясная сумка с паспортом и самодельными сигаретами. В них вместо табака находилась наркотическая смесь.

– Он умер? – занервничал наш клиент.

– Утверждать это мы не можем. Личность определили по документу. Тело находилось в таком состоянии, что опознать его было невозможно, – пояснил Борис. – Но, опираясь на паспорт, можно предположить, что именно Никита ушел из жизни.

– У нас нет донора, – пробормотал Леонид.

– Но если верить словам Ольги, то есть возможность найти родственников по линии Мольера, – сказал я. – У его отца, Петра Огонькова, могли быть братья, сестры, а у них, вероятно, есть дети. К Маргарите Николаевне за короткое время до смерти неожиданно вернулся разум, она попросила похоронить себя на кладбище в селе Яичное, поставить урну в могилу своей мамы Евдокии Никифоровны Шмиллер. Поскольку Маргарита не один год страдала психическим заболеванием, верить ей на слово не стоило. Но знакомые выяснили, что женщина сказала правду. Борис порылся в архивах и тоже узнал, что на погосте в упомянутой деревне действительно упокоена Евдокия Шмиллер. Сейчас покажем вам план кладбища.

Боря повернул свой ноутбук экраном к Леониду.

– Там, где зеленый круг, могила Евдокии Никифоровны Шмиллер, прах Маргариты тоже там. А красная галочка рядом – погребение Петра Огонькова, отца Мольера. Синие черточки – границы участков, на которых находятся захоронения. Понимаете?

– Нет, – после небольшой паузы признался Леонид.

– Сами не сразу разобрались. Если верить чертежу, то останки Огонькова и Шмиллер лежат на одном участке.

– Вероятно, схема некорректно сделана, – добавил я, – но при ее изучении становится ясно, что усопших с фамилией Огоньков несколько, все они вместе упокоены в другом квадрате кладбища. Почему Петр Алексеевич оказался около Евдокии Никифоровны? По какой причине его не положили с родителями, дедом и бабушкой? И отчего Маргарита захотела быть вместе со Шмиллер? По словам Ольги, мать никогда о ней не вспоминала.

– Сами говорили, баба разум потеряла, – пробормотал Леонид.