Гробница Александра

Что особо отметил Том, глядя на волевое лицо, высеченное в камне, так это двоякий смысл, вложенный автором в созданный им образ: характерная львиная грива волос с ниспадающей на лоб челкой — и явственная аура юности. Следы красной краски на месте волос были остатками грунтовки для позолоты, которая была призвана создать эффект белокурой шевелюры. Идеализированные черты лица при глубоко посаженных глазах напоминали загадочную маску — мастер словно бы вопрошал: «А что на самом деле мы знаем об этом молодом человеке?» Портрет отражал граничившую порой с враждебностью двойственность отношения, которое испытывали к Александру афиняне на протяжении всей его военной кампании. Этот портрет разительно отличался от найденной в Дикте гораздо более поздней статуи, представлявшей Александра богом и символическим владыкой Ойкумены. Та превышающая человеческий рост статуя изображала Александра отрешенным, образ был тоже идеализированным, однако уже неземным. Здесь же Александр представал молодым, пусть загадочным, но все еще человеком.

Том пустился в размышления о том, как далеко ушел Александр от того прибывшего в Афины восемнадцатилетнего юноши, который вынужден был на каждом шагу сталкиваться с враждебным к себе отношением и который победил несмотря ни на что. Ведь спустя всего несколько месяцев после его визита в Афины Филип женился на другой женщине, которая родила ему сына; это могло служить сигналом Александру и его матери Олимпии, что царь вынашивает иные, не связанные с ними династические планы. Тем не менее было замечательно в 2007 году, спустя более двух тысяч трехсот лет, стоять в Афинах и видеть скульптурный портрет Александра, выполненный при его жизни. Том обошел бюст кругом и еще довольно долго разглядывал его, делая заметки в блокноте.

Выйдя на свежий воздух и остановившись под портиком Стои[27], Том вздрогнул, снова увидев типа в коричневом. С сигаретой в руке, тот расхаживал перед музеем вдоль кустов азалии. На миг их взгляды пересеклись, и мужчина, отшвырнув окурок, повернулся, чтобы уйти. Том пошел было за ним, но у того было преимущество футов в пятьдесят, и как только он покинул пределы археологического парка, Том потерял его в толпе. Однако успел хорошо запомнить своего преследователя и по дороге назад подумал: что, черт возьми, происходит?

13

Все утро и первую половину дня Том провел в Библиотеке имени Блегена[28]. В ней была прекрасная научная секция, содержавшая уникальные книги об Александре, которые можно было найти только здесь, если не считать нескольких других, весьма немногих, библиотек мира. К концу дня, собрав вещи и положив два своих чемодана в багажник автомобиля, который он держал тут круглый год, Том направился в Пирей, чтобы сесть на паром до Крита. Доехав до гавани, он встал в очередь таких же автомобилистов, как он сам, ожидавших сигнала посадки на паром «Минойских линий». Въехав на грузовую палубу, запарковал машину и направился к стойке стюарда-распорядителя узнать номер своей каюты. Койку он забронировал в четырехместной каюте: поскольку вещи лежали запертыми в багажнике, это было самым экономным решением. И если повезет, не придется даже делить помещение с громко храпящими критянами: туристский сезон завершился, паромом теперь пользовались в основном местные жители, и пассажиров было мало.

Том поднялся на верхнюю палубу понаблюдать за отплытием из Пирея. Взглянув на пирс, он с удивлением и раздражением заметил возле одной из швартовых тумб знакомый желтовато-коричневый костюм. Его обладатель говорил по мобильному телефону, глядя вверх на корабль и держа в руке неизменную сигарету. «Интересно, нет ли у него на борту сообщника, с которым он беседует?» — подумал Том. Похоже, этот тип сопровождал его от самых Афин, но садиться на паром явно не собирался. Матросы убирали сходни, задний люк, по которому на борт въезжали легковые машины и грузовики, уже был поднят.

Продолжая разговаривать с Оскаром Уильямсом, грек глубоко затянулся сигаретой, швырнул окурок на землю и растер его носком туфли.

— Он сел на «Царя Миноса», который отправляется на Крит сегодня вечером. Я в Пирее, стою напротив парома. Первую остановку «Царь Минос» делает в Ираклионе, потом в Агиос-Николаосе и конечная остановка в Ситии. Я не знаю, где он сойдет.

— Зато я знаю — он сойдет в Ситии. Он едет в Дикту, будет принимать работу по консервации статуи Александра. Когда паром прибывает в Ситию?

— По расписанию — около полудня.

— Ты хорошо поработал, Манолис. Пока это все. До свидания. — Оскар Уильямс отключился и тут же нашел номер своего связного в Дикте — времени терять было нельзя. Набирая номер, он разглядывал крупные цветные фотографии головы Александра с диктейской статуи, которые распечатал с украденного у Карра компьютера.

«Вот уж действительно шедевр. Я должен его заполучить», — сказал он сам себе, ожидая ответа Георгоса.

— Георгос, это Оскар. Карр сегодня вечером отплывает на Крит. Будет в Ситии завтра к полудню. Нужно действовать быстро. Ты готов?