Гробница Александра

Некоторые ученые истолковывают «могилу» как указание на то, что, изначально являвшийся смертным человеком, Зевс благодаря своим выдающимся деяниям был обожествлен после смерти — так же как впоследствии Александр Великий. Другие придерживаются той точки зрения, что поклонение культу Зевса простирается назад, в минойские времена. В этом случае могила Зевса особой загадки собой не представляет и является не туристическим аттракционом, как кое-кто думает, а кенотафом[31], где в соответствии с освященной временем традицией проводились ежегодные ритуалы. В любом случае было странно, что монумент, который должен был быть весьма внушительным, с течением времени исчез без следа. Это навело Тома на мысль о семи чудесах света. Как мало осталось от них с древних времен — разумеется, если не считать пирамид Гизы. Висячие сады Семирамиды, храм Артемиды в Эфесе, статуя Зевса из золота и слоновой кости в Олимпии, Галикарнасский мавзолей, Колосс Родосский и грандиозный Фаросский, или Александрийский, маяк — все они либо исчезли совсем, либо от них остались лишь едва заметные следы.

Известно, что Александрийский маяк некогда находился на острове Фарос близ Александрии — первого и самого знаменитого города, основанного Александром Великим; в 332 году до новой эры от Александрии до острова была сооружена дамба, чтобы устроить безопасную портовую гавань. В некоторых версиях «Деяний» строительство маяка приписывается Александру Великому, хотя на самом деле оно скорее всего началось позднее, при его египетском преемнике. Вероятно, он был сооружен в то же время, что и Сома, мавзолей Александра в Александрии. Следы фундамента маяка недавно были найдены подводными археологами в александрийской гавани. Изображения на некоторых монетах римского периода позволяют составить представление о грандиозности сооружения. Однако они не передают ощущения чуда, которое маяк, как известно, внушал современникам. Огромный луч света от отраженного в системе зеркал живого огня являл собой потрясающее для своего времени инженерное изобретение и, несомненно, производил неизгладимое впечатление на всех, кто его видел. Хоть античные авторы расходятся в оценке расстояния, коего достигал луч, все сходятся в том, что само сооружение было гигантским; видимое с моря за много миль, оно заранее оповещало приближающиеся корабли об опасности.

Глядя на синие воды Эгейского моря, Том продолжал размышлять о чудесах, созданных древними, о великих архитектурных и скульптурных произведениях античного искусства, о том, как мало от них осталось сегодня, и невольно задавался вопросом: что он найдет, когда — если — обнаружит гробницу Александра? Впрочем, сейчас об этом лучше было не думать. Если в надписи с диктейской стелы содержится информация о местонахождении гробницы, то он получит основание вернуться к этому вопросу. Уже скоро это станет ясно.

Когда паром пришвартовался в Ситии, Том, съехав с палубы по пандусу, прямиком направился через сельскую местность к Дикте. Минут сорок пять спустя, сразу после часа дня, он остановил машину в тени критской пальмы у входа в домик археологов. Старенький «форд-фиеста», принадлежавший Евангелии, специалисту по консервации, стоял поблизости, и Том предположил, что она уже здесь. Поднявшись по ступенькам крыльца, он вошел в главную комнату, где работали реставраторы. Евангелия подняла голову от стола, на котором склеивала глиняный горшок, и, увидев Тома, тепло улыбнулась.

— Вот и вы. Добро пожаловать. — Она встала и сердечно обняла Тома. Это была маленькая женщина с оливковой кожей и коротко стриженными черными волосами. Но при взгляде на нее угадывалась какая-то внутренняя сила, контрастирующая с хрупким телосложением.

— Рад видеть вас, Евангелия. Здесь все в порядке?

— Да, мы ждали вашего приезда. Я только что вернулась с раскопа. Консервация статуи почти завершена. После обеда я все закончу. Если хотите, завтра ее можно будет осмотреть.

— Конечно, хочу. Утром у меня назначена встреча с настоятелем монастыря Топлу, но после полудня мы можем это сделать. Например, часа в два вас устроит?

— Абсолютно. Вы знаете, мы с Яннисом ночуем на раскопе, чтобы приглядывать за статуей. После летнего вторжения это представляется нелишним. Мы поставили там палатку и привезли двух моих собак. Рада сообщить, что больше попыток проникнуть туда не было. Тем не менее мне не терпится вернуться домой, как только статую увезут в музей. Романтикой я уже сыта по горло, к тому же по ночам становится холодно. — Евангелия улыбнулась.

— Уверен, что работу вы выполнили превосходно. Судя по присланным вами фотографиям, результат — впечатляющий. Музей готов принять статую?

— Да, я говорила с директором сегодня утром, статую можно перевезти в пятницу, если вы завтра останетесь довольны работой.

— Замечательно, — обрадовался Том. — Для музея это будет сказочным пополнением.