Гробница тирана

– Ворон? – Рейна бросила на меня хмурый взгляд. – Да птица же огромная!

Верно, размах крыльев у твари, которая надо мной поиздевалась, был не меньше двадцати футов, но злобное карканье, раздающееся в тумане, не оставляло сомнений.

– Во́роны, их много, – поправил я. – Гигантские вороны.

Из дымки, кружась, показались полдюжины птиц. Их голодные черные глаза сновали по нам как лазерные прицелы, высматривая слабые места помягче и повкуснее.

– Стая воронов. – Судя по ее тону, Мэг не верила своим глазам и была в крайнем восхищении. – Это стражи? Они красивые.

Я застонал, желая оказаться где-нибудь в другом месте, например в кровати под толстыми теплыми одеялами из кевлара. И еще мне хотелось заявить, что группу воронов правильнее называть бессердечными заговорщиками[41]. А значит, формально этих стражей Тарквиния следовало дисквалифицировать. Но вряд ли Тарквиния заботили подобные тонкости. Воронов они уж точно не волновали. Они бы убили нас в любом случае, и им плевать, считает их Мэг красивыми или нет. К тому же мне всегда казалось, что указывать на бессердечие и любовь к сговорам, которыми отличались вороны, излишне.

– Они здесь из-за Корониды, – несчастным голосом проговорил я. – Это моя вина.

– Кто такая Коронида? – требовательно спросила Рейна.

– Долгая история. Ребята, я уже миллион раз извинился! – крикнул я птицам.

Вороны злобно закаркали в ответ. Еще дюжина птиц появилась из тумана и принялась кружить вокруг нас.

– Они разорвут нас на куски, – сказал я. – Нужно отступать… возвращаться на первую платформу.

– Вторая платформа ближе, – ответила Рейна. – Лезем дальше!

– Может, они нас просто испытывают, – предположила Мэг. – Может, они не станут нападать.

Не стоило ей этого говорить.

Вороны все делают наперекор другим. Мне следовало быть умнее… ведь это я сделал их такими. Стоило Мэг выразить надежду на то, что они не нападут, как они бросились на нас.

26

Спою вам классику

Спасибо, только

Не клюйте меня

Теперь я понимал: нужно было сделать воронам клювы из губки: чу́дной, мягкой, податливой губки, которая не могла бы ничего проткнуть. И кстати, когти неплохо было бы сделать из пены, как в игрушках «Нёрф».

Но нееет. Я дал им клювы как зазубренные ножи и когти как крючья для мяса. О чем я только думал!

Мэг завопила, когда одна птица пронеслась мимо нее, задев когтями по руке.

Вторая кинулась на ноги Рейне. Претор хотела пнуть ее, но ее пятка промахнулась мимо птицы и встретилась с моим носом.

– ОООЙЙЙЙЙ! – заорал я, когда все мое лицо запульсировало от боли.

– Прости!

Рейна попыталась подняться выше, но птицы сновали вокруг, вонзая в нас когти и клювы и отрывая клочья одежды. Это безумие напомнило мне мой прощальный концерт в Фессалониках в 435 году до нашей эры. (Мне нравилось устраивать прощальный тур примерно раз в десять лет, чтобы озадачивать поклонников.) Дионис тогда привел с собой целую толпу жадных до сувениров менад. Не лучшие воспоминания.

– Лестер, кто такая Коронида? – крикнула Рейна вытаскивая меч. – Почему ты извинялся перед птицами?

– Я их создал! – Из-за разбитого носа казалось, что у меня в горле булькает сироп.

Вороны яростно закаркали. Один ринулся ко мне и едва не вцепился когтями в левый глаз. Рейна бешено замахала мечом, стараясь не подпускать к нам стаю.

– Так может, вернешь все обратно? – спросила Мэг.

Воронам эта идея не понравилась. Один полетел к Мэг. Она бросила ему семечко, ворон инстинктивно поймал его, и семечко тут же превратилось в спелую тыкву. Ворон, у которого в клюве вдруг наступил полнейший Хэллоуин, не выдержав тяжести, рухнул вниз.

– Ладно, я не совсем их создал, – признался я. – Просто дал им нынешний облик. И нет, вернуть все назад я не могу.

Птицы снова злобно закричали, хотя некоторое время держались на расстоянии, опасаясь девушки с мечом и девочки с вкусными, но опасными семенами.

Не желая подпускать меня к безмолвному богу, Тарквиний выбрал идеальных стражей. Вороны меня ненавидели. Скорее всего, они выполняли это задание, не требуя ни платы, ни медицинской страховки, довольствуясь возможностью лишить меня жизни.

Наверное, мы еще были живы только потому, что птицы не могли решить, кому достанется честь меня убить. А из-за их огромных размеров нападать всем вместе было неудобно.

Каждый яростный крик был попыткой урвать себе лакомый кусочек моего тела:

Мне печень!

Нет, мне печень!

Тогда мне почки!

Жадность в воронах настолько же сильна, насколько желание делать все наперекор другим. Увы, рассчитывать на то, что они будут спорить долго, не приходилось. Мы умрем, как только они решат, кто из них самая важная птица. (О, может, отсюда и пошло это выражение?)

Рейна отогнала мечом подлетевшего слишком близко ворона. Она взглянула на помост над нами, вероятно прикидывая, успеет ли добраться до него, если уберет клинок в ножны. Судя по ее расстроенному виду, выводы были неутешительные.

– Лестер, мне нужна информация, – сказала она. – Как сразить этих тварей?