Гробница тирана

Всех строчек я не помню. А если бы и помнил, не стал бы воспроизводить их здесь, чтобы кто-нибудь не решил взять их на вооружение. Призывать Диану, сжигая жертвенные приношения, – это дело, которое никогда нельзя повторять дома, детишки. Несколько раз мой голос срывался. Мне хотелось добавить что-нибудь от себя, чтобы Диана поняла, что это не обыкновенная молитва. Это был я! Я особенный! Но я решил придерживаться инструкции из подмышки. В нужный момент (принести жертву) я бросил банку Сивиллы в огонь. Я боялся, что банка останется там и просто нагреется, но стекло тут же разбилось, освободив последний вздох, который поднялся в воздух серебристым паром. Оставалось надеяться, что я не потратил последний вздох безмолвного бога впустую.

Наконец заклинание было закончено. Тайсон милостиво опустил руку. Беспокойно двигая носом, Элла посмотрела на пламя, затем на небо.

– Аполлон запинался, – сказала она. – Он неправильно прочел третью строчку. Наверное, он все испортил. Надеюсь, что он все не испортил.

– Как трогательно, что ты в меня веришь, – ответил я.

Но на самом деле я разделял ее сомнения. В ночном небе не было признаков божественной помощи.

Полная красная луна по-прежнему злобно смотрела на меня, заливая все вокруг кровавым светом. Вдали не было слышно охотничьих рогов – только на Окленд-Хиллз опять раздавались взрывы да из Нового Рима доносились звуки битвы.

– Ты все испортил, – заключила Элла.

– Подожди! – не сдавался я. – Боги не всегда приходят на помощь сразу же. Однажды у меня ушло десять лет на то, чтобы ответить на мольбу из города Помпеи, и к тому моменту, когда я прибыл туда… Возможно, это не очень хороший пример.

Заламывая руки, гарпия сказала:

– Тайсон и Элла будут ждать здесь – на тот случай, если богиня явится. Аполлон должен идти сражаться.

– Ну вот, – надулся Тайсон. – Но я хочу сражаться!

– Тайсон будет ждать здесь с Эллой, – настаивала она. – Аполлон, иди сражайся.

Я окинул взглядом долину. В Новом Риме уже полыхало несколько крыш. Мэг, наверное, сражается на улицах, выпустив своих боевых единорогов и устроив боги знают что. Хейзел, отчаянно укрепляет оборону, а зомби и гули вылезают из канализации и нападают на мирных жителей. Им нужна помощь, и до Нового Рима мне добираться ближе, чем до туннеля Калдекотт.

Но при одной мысли о битве мой живот пронзила боль. Я вспомнил, как рухнул в гробнице тирана. От меня не будет толку в сражении с Тарквинием. Чем ближе я к нему, тем скорее меня ждет повышение до Зомби месяца.

Я посмотрел на Оклендские холмы, силуэты которых подсвечивались вспышками взрывов. Императоры, наверное, уже сражаются с Фрэнком и его защитниками у туннеля Калдекотт. У меня не было ни Ариона, ни велосипеда, и я боялся, что не успею: возможно, когда я до них доберусь, и помогать будет уже некому. Из двух зол пришлось выбрать меньшее.

– В атаку! – тоскливо проговорил я.

И побежал через долину.

35

Выгодное предложение

Убить нас обоих за раз

Еще и бесплатно!

Знаете, что самое позорное? Пока я, пыхтя и отдуваясь, взбирался на холм, я вдруг понял, что напеваю себе под нос «Полет валькирий». Будь ты проклят, Рихард Вагнер. И ты, «Апокалипсис сегодня»[59].

Когда я добрался до вершины, у меня кружилась голова и одежда промокла от пота. Увидев, что происходит внизу, я понял, что мое появление ничего не изменит. Я опоздал.

Холмы превратились в безобразную пустошь, испещренную окопами, усыпанную поломанным оружием и разбитыми военными машинами. Сотню ярдов Двадцать четвертого шоссе занимали императорские войска, выстроившиеся в колонны. Вместо тысяч воинов сейчас там было несколько сотен: германцы, хороманды, панды и другие человекоподобные племена. Радовало одно: все мирмеки были уничтожены. План Фрэнка сделать главной целью гигантских муравьев оправдал себя.

У входа в туннель Калдекотт, прямо подо мной, находились остатки Двенадцатого легиона. Дюжина истрепанных полубогов образовали стену из щитов на дороге. Штандарт легиона держала незнакомая девушка, а это значит, что Джейкоб убит или смертельно ранен. Золотой орел так дымился от перегрева, что его почти не было видно. Стало ясно: поражать врагов молниями он сегодня больше не сможет.

Слон Ганнибал в кевларовой броне стоял рядом с защитниками, многочисленные раны на его хоботе и ногах кровоточили. Перед ними возвышался восьмифутовый бурый медведь: Фрэнк Чжан, понял я. Из его плеча торчали три стрелы, но он выпустил когти и был готов к новому бою.

У меня сжалось сердце. Возможно, в облике медведя Фрэнк после таких ранений выживет. Но что будет, когда он попытается снова стать человеком?

Что касается остальных выживших… Я не мог поверить, что это все, что осталось от трех когорт. Может, остальных ранили, а не убили? Утешать себя мыслью, что каждый павший легионер наверняка сразил сотни врагов, наверное, не стоило. Но те, кто защищал дорогу в Лагерь Юпитера, представляли собой такую трагическую картину, и их было так мало по сравнению с силами противника…