Гробницы Немертеи

Ройк ближе к Ба-а, и потому климат здесь куда жарче, на экваторе практически нельзя находиться – там мертвая пустыня. Зато где-нибудь на шестидесятой параллели жарко, как было когда-то жарко в Египте на Старой Земле, когда Земля была еще отнюдь не старой, а единственной. Зато двигаться на Ройке легко: его притяжение куда меньше земного. Тут не ходишь, а буквально летаешь. После излишней тяжести Немертеи ощущение тем более приятное. Все на Ройке свидетельствовало о богатстве: сверкающий прозрачным пластиком космопорт с огромным холлом, бегущие дорожки, сама площадь перед коспомортом, похожая на застывшее озеро. Бесконечный портик, ведущий из ниоткуда в никуда и колоссальные статуи каких-то позабытых деятелей Второй Конкисты, приветствующие вновь прибывших садистскими улыбками галактических героев. За белой колоннадой высился серо-коричневый строй огромных пальм, зелеными метелками обметавших выцветшие от яркого света Ба-а небеса. Неизвестно, есть ли на Старой Земле такие медицинские центры, как на Ройке, а вот на Земле-ДУбль Атлантида ничего подобного не видел. Даже в приемном покое их встретил не облупленный андроид, чью нечеловеческую сущность можно распознать с первого взгляда, а живой человек с электронной биркой на хлопчатобумажном комбинезоне.

– Вы сможете его спасти? – спросил Платон, стараясь не смотреть на серое лицо Ноэля – по его представлениям, трупы в морге обычно выглядят куда симпатичнее.

К тому же вонь от реанимационной капсулы сделалась совершенно невыносимой.

– Генетическая карта имеется?

Вместо ответа Атлантида похлопал по приклеенной к капсуле пластинке с генетическим кодом раненого. Подобная карта – вещь совершенно необходимая, ведь галактические медицинские центры занимаются лечением гуманоидов и негуманоидов вне зависимости от происхождения, лишь бы у пациента имелись кредиты для оплаты отнюдь не дешевых медицинских услуг.

– Мозговая деятельность фиксируется? – любезно поинтересовался человек в белом и, глянув на приборную панель капсулы, сам же и ответил:

– Присутствует. Завтра утром можете забрать своего приятеля.

– У него тяжелое ранение…

– Не забудьте прихватить для него что-нибудь из одежды, – любезно улыбнулся медик. – Впрочем, у нас в вестибюле есть неплохой магазин. Знаете ли, часто бывает – человека привозят без одежды, да и без конечностей – тоже. Приходится все предусматривать. Надеюсь, у пациента имеется страховка?

Услышав отрицательный ответ, молодой человек потускнел.

– Благотворительный фонд, предоставленный медицинской комиссией Лиги Миров на этот месяц, исчерпан. – Медик покосился на физиологический раствор в капсуле. – Мы можем выделить немного средств из частных фондов на смену жидкости с добавкой обезболивающих препаратов. – И уточнил после паузы. – На три дня.

– Я все оплачу, у меня счет в банке “Лионский межпланетный кредит”.

Ослепительная улыбка вновь вспыхнула на лице эскулапа:

– Вы восхититесь проведенной биокоррекцией вашего друга. В сексуальном плане все должно быть сохранено на прежнем уровне или вы хотели бы ввести какие-нибудь усовершенствования?

– На прежнем… – донеслось из камеры.

– На прежнем, – подтвердил Атлантида.

– Не волнуйтесь, завтра ваш друг будет, как новенький.

Не успел банковский комп снять со счета профессора Рассольникова все положенные кредиты, а капсула с Ноэлем уже исчезла в бесконечном коридоре медицинского центра. Матовые двери за раненым захлопнулись. Теперь только оставалось ждать чуда.

3

Собрав все присутствие аристократического духа, Платон глянул на остаток счета в банке. Но выяснилось, что выплаченная сумма не столь уж и велика – лечение на Земле-дубль обошлось бы куда дороже. Видимо, Ройк был действительно богат, раз жертвовал средства на медицину, заметные даже простому космическому путешественнику.

Итак, Атлантида должен был ждать до утра. Первым делом он снял номер в ближайшем отеле – цены оказались также весьма умеренные, по масштабам Земли-дубль, к которым он привык. Да и как же иначе: Магеллановы облака, это окраина обитаемой Вселенной. А на окраинах все дешевле: питательные таблетки, оружие, похороны да и жизнь вообще. Номер был роскошен, и даже более чем. К тому же для спальни по выбору клиента было предусмотрено шестнадцать стандартных программ интимного дизайна и двенадцать нестандартных – Для этого программу изменения интерьера надо было запустить заранее.

Разумеется, Платон выбрал нестандартный вариант, который значился в каталоге под названием “Венера Пенорожденная”. Рекламная голограмма смотрелась очень даже ничего – особенно пузыри пены, которые носились по всей комнате и предположительно должны были облеплять разгоряченные тела влюбленных.