Гробовщик

— В фильме, — усмехнулась Анхелика. — Они и делали все, как в фильме. Тимофеев держал на подносе голову и медленно приближался ко мне. И чем ближе он подходил, тем становилось яснее, что это голова моего бывшего мужа! Я не выдержала, закричала и бросилась бежать. Хозяин дома догнал меня уже во дворе, когда я садилась в машину. Ну что вы, Анжелика! Это ведь розыгрыш. Голова не настоящая, бутафорская. Мы думали, вас это позабавит. Я ответила, что такие шутки не по мне. И пожелала им веселиться и дальше в том же духе, но без меня. Он сказал, что ему еще никого в жизни не приходилось упрашивать и я пожалею, если не останусь. В его голосе мне послышалось угроза. «Как бы вам не пришлось пожалеть, — ответила я. — Если хоть один волос упадет с моей головы, весь город будет знать, чьих это рук дело!» Я уехала, так и не вернувшись в дом. Не знаю, задумался он над моими словами или нет, но пока что я жива, в отличие от многих из этой компании. Сначала погиб чеченец. Его звали Салманом.

— Пентиум? — удивился Володя. — Он был под «крышей» Шалуна.

— Как видишь, не только. Потом убили его подружку. Затем подружку Тимофеева, которая так самозабвенно танцевала под музыку Гайдна. Та же участь постигла костюмера. И теперь исчез Тимофеев.

— Какая связь с Балуевым? — вывел ее на финишную прямую Владимир Евгеньевич.

— Связь самая непосредственная, Вова. — Она закурила очередную сигарету. — Надеюсь, ты меня не считаешь легкомысленной девчонкой?

— Твои поступки говорят сами за себя, — пожал он плечами.

— Значит, считаешь. Так вот, перед этим долбаным днем рождения у меня была целая неделя для наведения справок. Я узнала очень многое не только о сосватанном мне женихе, но и об его окружении. Хозяином дома оказался довольно известный авторитет по кличке Окунь. Один из преемников знаменитого Лося. Особо он ничем не выделялся до последнего времени, если не считать, что полжизни провел на зоне. Тогда же я получила информацию и о Салмане, и о Тимофееве и была крайне удивлена, что официально они служат совсем другим боссам. Но больше всего меня поразило, что Тимофеев с костюмером проходят по делу об убийстве Христофора Карпиди. Это как гром среди ясного неба! Ведь Тимофеев спонсировал и писал сценарий того злополучного триллера. И все знают, что он твой человек, Вова! Но кто может подумать на тебя? Наверное, Поликарпа именно это и остановило. Мне уже тогда, полгода назад, было ясно, кто заказал сына Гробовщика. И, как ты понимаешь, с этой гоп-компанией мне было не по пути. Я поехала туда из чувства долга. Все-таки люди старались. Да, они постарались. До сих пор снится Игорек с подносом. Безграничный цинизм и жестокость, что может быть страшнее? Об этом я собиралась рассказать Генке, но у нас было мало времени. Видит Бог, я не хотела, чтобы он в это впутывался!

— Так он тебя и послушал! Похоже, он вывел Тимофеева на чистую воду. И что дальше?

— Надо что-то делать, Вова.

— Ты думаешь, он жив?

— Они побоятся тронуть Балуева!

— Разве? Поликарпа же не побоялись.

— Эти рассуждения ни к чему не приведут!

— Действительно.

Мишкольцу необходимо было обдумать полученную информацию. Он откинулся на спинку кресла.

— Мне еще не приходилось иметь дело ни с Окунем, ни с Жигулиным. Я их почти не знаю.

— Зато они хорошо знают тебя, — возразила телеведущая. — И этого вполне достаточно.

— Не уверен. Мне нужны неопровержимые доказательства, что Генка у них.

— Ты их напугаешь звонком.

— Нет. Я могу сделать хуже. Начнут заметать следы и… — Он не договорил, потому что Анхелика резко поднялась.

— Зря я перед тобой распиналась! Ты очень изменился, Вова.

— Людям свойственно меняться.

— Придется просить о помощи Поликарпа, — с презрительной усмешкой объявила она. — Надеюсь, он отреагирует по-другому. Особенно в связи с последними событиями.

— Какими событиями?

— Тебе еще не успели сообщить? В Греции на днях расстрелян Олег Карпиди.

— Ясно.

Он не поделился с Анхеликой тем, что ему стало ясно. Она покинула его пустую квартиру, затаив обиду. Им следовало обсуждать вполне мирные проекты, касавшиеся новой телепередачи об его коллекции. Тогда бы они нашли компромисс и множество точек соприкосновения. Что же касается вопросов стратегии и тактики, тут Мишкольц предпочитал собственную интуицию. И она его еще ни разу не подводила.

Он вернулся в кабинет, на любимый диванчик.

«Я не буду впутываться, — окончательно решил магнат. — Если Генка жив, то найдет способ, чтобы подать знак. Так было всегда».

От Балуева мысли опять перенеслись в Америку. Кристина в аэропорту сказала: