Кровосос фыркнул, и почти по-человечески плюнул себе под ноги. И, резко развернувшись спиной, бросился в темноту.
Я вытер пот с лица и медленно опустил пистолет. Руки и ноги дрожали противной мелкой дрожью. Во рту пересохло. Я набрал во флягу воды из реки, перелил ее в алюминиевую кружку и пристроил её у огня кипятиться.
Всё это время спасённые мной твари стояли, не шевелясь, и буравили своими глазками то меня, то костёр, то дыру в кустах, в которую канул кровосос. Лишь когда я, порывшись в рюкзаке, достал упаковку сухариков и стал ими хрустеть, запивая горячим чаем, одна псевдоплоть, та, что была побольше, осторожно приблизилась и втянула ноздрями воздух. Потом несмело толкнула меня мордой в плечо.
– Ну, наглец, – сказал я. – Спас, так теперь ещё и корми тебя?
Я сыпанул немного себе на ладонь и протянул животному несколько сухариков. Здоровяк аккуратно слизнул несколько штук, прислушался к ощущениям и выплюнул угощение.
– Наглец, – повторил я. – Ты про дарёного коня слышал?
Псевдоплоти обменялись негромкими криками, что-то вроде:
– Бу-бу! – и подошли к самому берегу реки. Та, что поменьше, я мысленно назвал её Мелкий, вдруг засвистела противным, на грани слышимости свистом. Другая же замерла, потом молниеносное движение конечностью, брызги воды во все стороны… И вот уже на берег вылетела и запрыгала по траве большая рыбина. Потом ещё одна, и ещё…
Я, забыв про чай, с открытым ртом наблюдал эту рыбалку.
Закончив свистеть, младшая псевдоплоть двинулась было к кучке, в которой трепыхалось десятка полтора рыбин, но старшая рыкнула на неё. Выбрав три самых крупных, она подцепила их зубами за хвосты и подошла ко мне.
– Ну, ни хрена же себе! – только и сказал я. Псевдоплоть разжала зубы, рыбины плюхнулись мне под ноги.
– С-спасибо, – выдавил я.
– Буф-ф! – было мне ответом. После чего Здоровяк удалился к оставшейся куче рыбы и вместе с Мелким приступил к трапезе.
Рыбу потом я запёк на углях и с удовольствием съел.
А псевдоплоти, как рассвело, и не думали меня покинуть. Бродили вокруг, ковыряли землю копытами, бубнили что-то, но стоило мне встать и двинуться к мосту (он оказался метрах в пятистах выше по течению), эта парочка тут же затрусили следом за мной, что-то миролюбиво гукая. Я пожал плечами, мол, ваша воля, мне вы не помеха, а позднее даже приладил здоровяку на спину тяжёлый рюкзак. Всё ж легче топать. Уж не знаю, чуяли они аномалии или видели так же, как и я, но ни к одной из них они даже не приблизились. Огибали их, будто кошка лужу, и топали себе дальше.
Так мы и явились в деревню Колпаки. Я и две псевдоплоти.
Леська как увидела их, так завизжала от восторга.
– Лёшик, – закричала. – Смотри, каких дядя Немой бяшек привёл!
Мальчик выбежал из дома и тоже уставился на животных.
Через десять минут Леся смело гладила Мелкого по загривку, тот довольно потопал ножками и норовил лизнуть ладошку девочки, а Лёшка пытался забраться Здоровяку на спину. Обе псевдоплоти выглядели при этом чрезвычайно довольными, и уходить не собирались.
Так и зажили. С утра дети трудились по хозяйству, убирали, готовили. Леся вскопала и засеяла картошкой небольшую грядку. После обеда играли с «бяшками» и бродили по брошенным домам в поисках посуды и другой полезной утвари. Псевдоплоти ходили вместе с ними, будто невзначай, но настойчиво, оттирали их с направлений, могущих привести в аномалию. В общем – присматривали, и мне было спокойнее, хоть я заранее и показывал детям места, в которые им ходить нельзя.
Я тоже не сидел без дела. Как уже говорилось, ходок из меня стал совсем никакой, а артефакты для обмена с Ломтем собирать было надо. Как назло, в окрестностях нынче их выпало до того скудно, что за два дня я исходил окрестности вдоль и поперёк, а добыл только разряженную «батарейку». Вымотался при этом в конец. Пришлось что-то думать.
В сарае по соседству я как-то видел небольшую, крепкую ещё, телегу на деревянных, подбитых жестью, колёсах. Долго мучился с упряжью. В конце-концов соорудил что-то вроде пары намордников, к которым прикрепил оглобли, приладил вожжи. После чего запряг в полученную конструкцию псевдоплотей.