Гром над Араратом

В его дворце местные корни переплелись с греческой культурой, знати нравились греческие вещи, а насчет веры царь придерживался мнения: безразлично, в кого и как верят подданные, лишь бы оставались лояльными.

– У тебя много вещей из Месопотамии. – Клодий решил прощупать Фраата.

– Мои предшественники царствовали в Вавилоне.

– Наверное у тебя есть что‑то необычное?

Фраат сделал вид, что не расслышал, кому‑то кивнул, и на столике возникли вино, фрукты и сладости. Клодий стал искать тему для продолжения разговора. Он вспомнил, что парфяне пользуются арамейской письменностью, но пишут слева направо, управляя царством указами на греческом. Греческий знали все, вот бюрократия и писала на греческом. Что еще? Китай! Парфянские купцы – посредники в торговых операциях между Западом и Китаем. Они открыли дорогу на Восток, которая теперь называется Великий шелковый путь.

– Я слышал, твоя торговля с Китаем процветает? – спросил Клодий. – Рим хотел бы торговать с Китаем напрямую.

– Это невозможно! – вскричал парфянский царь. – Я прекрасно вижу, что Римская республика раздвигает свои пределы, и теперь ее взоры привлек богатый Восток!

– Мы могли бы договориться…

Клодий осекся, вспомнив, что однажды парфяне послали царского посла Оробаза на переговоры с Римом. Надменный Сулла держал себя с ним грубо и вызывающе, и по возвращении посол был казнен за то, что стерпел такое обращение.

Легат сказал:

– Государь, главной преградой для нашего движения на Восток является Великая Армения!

– Вы можете разбираться с армянами, а мы будем ревниво оберегать свою монополию. Ни один китаец самостоятельно не пройдет в Рим по моим дорогам, – волновался Фраат.

– Лукуллу срочно требуется какой‑то громкий успех, – серьезно сказал Клодий, – он решил идти на Армению. Мы снова предлагаем тебе союз. Я привез документы, подтверждающие твои претензии на три царства.

Клодий протянул футляр с пергаментами. Фраат вскрыл его и, достав документы, стал внимательно читать.

– Рим предлагает тебе дружбу и земли. В союзе с тобой мы вступим в войну с Великой Арменией, и ты получаешь Элимаиду, Эдессу и Кордуэну.

– И Рим прекращает настраивать царя Атропатены против меня? – Брови на лице Фраата взметнулись вверх.

– Да!

– И Рим прекращает вести за моей спиной переговоры с Гирканией?

– Да!

– И Великая Армения будет разделена между победителями?

– Да!

– Очень заманчиво, друг мой, хоть ты и не прислан сенатом и у тебя нет золотого перстня посла! – произнес царь. – Попробуй маскати, вкус изумительный!

– Я видел сегодня необычную вещь: твои лучники могут на скаку стрелять в преследующего их противника!

– Понимаешь, посланник, армяне сильны, и они настроены против римлян, а мы, откровенно говоря, не являемся главной силой на Востоке. Такой поход мне может дорого обойтись. Моя конница действует неэффективно на холмах Армении.

– Царь Армении не выдержит удара с двух сторон, мы разобьем его за месяц, – блестя глазами, оживился Клодий.

– А если Тигран нанесет главный удар по Парфии?

– У него не хватит сил.

– Я знаю, как в Риме изображают парфян: лживые, воинственные и заносчивые варвары, – угрюмо сказал Фраат. – Я не могу доверять Риму!

Клодий достал из складок тоги еще один документ. Протягивая его Фраату, сказал:

– Ты получишь в случае победы еще три царства: Адиабену, Гордиену и Осроену!

Римлянин внимательно смотрел на царя Парфии, а тот, встав с дивана, начал ходить по залу, заложив руки за спину. Потом подошел к легату, взял со столика кубок с вином и произнес:

– Выпьем, мы договорились!

Клодий поднялся, они чокнулись, выпили вино. Союзнический договор, который легат увезет на подпись наместнику, а потом отправит на утверждение сенату, готовили царедворцы Фраата, а царь и посланник вышли погулять в сад. Греческая скульптура на постаментах со скифским узором, египетские, вавилонские, ассирийские, хеттские, персидские, буддистские, греко‑бактрийские монументы и статуи, обелиски и рельефы были расставлены вдоль дорожек сада. Фраат в хорошем расположении духа, рассказывал об уникальных образцах, например, о вавилонском камне со списком царей, начинающийся с момента, когда царственность спустилась с неба, и тянущийся непрерывно вот уже две тысячи лет. Но Клодия заинтересовали две каменные стелы, явно из Вавилона. Они потрясли его. Заметив, как пристально смотрит гость на изображения, Фраат подошел ближе и стал разъяснять:

– Вавилон – центр мира, Баб-али, врата божьи. Эти камни из Вавилона. На левой стеле бог Мардук, на правой бог Набу.

Фраат завел длинный рассказ о Вавилонской башне, которую в Вавилоне называли Этеменанки – дом краеугольного камня неба и земли. С вершины этого зиккурата²¹, соединявшего небеса и землю, цари Вавилона на колеснице Мардука путешествовали между небом и землей. Полторы тысячи лет Вавилон был центром Востока, а статуя Мардука всегда была в храме Эсагила, жилище бога. Захватчики ее увозили, а она снова возвращалась в свой храм.

– И что стало с башней?