Гром над городом

– Баргу-дэр был не только ученым, но и чародеем. Этому он меня не учил. Незадолго до смерти он сказал, что создал волшебную вещь, которую оставит в наследство дочерям. Он зарисовал эту вещь и на том же листе составил запись: как с нею обращаться. Сказал, что вложит бумагу в «Тропу благочестия и добродетели». Девочки будут ее читать – и найдут отцовский подарок...

Он замолчал. Ларш не стал его торопить: было о чем подумать. Описание волшебного предмета?

– Вскоре после этого разговора, – продолжил наррабанец, – учитель послал меня с важным поручением в дальний город Ритхи-до. Не буду утомлять тебя, господин мой, подробностями. Скажу лишь: пока меня не было, всё и случилось – и смерть учителя, и разорение семьи, и продажа семейной книги.

Он виновато улыбнулся, развел руками:

– Да, была у меня шальная надежда: вдруг бумага до сих пор лежит меж страниц? Но приехал я все-таки за книгой для Сайти, тут я не солгал. Она надеется, что, если книга вернется в дом, дух Тамри простит сестру за невольное предательство.

– Предательство?

– Ну какое там предательство, просто детская ошибка... Лебеди, двоюродные братья, приходили к Баргу-дэру обычно вдвоем. Тамри шепнула сестренке, что полюбила одного из них, но не сказала – кого. Сайти решила, что Шерката. Он казался ей красивее, чем его кузен... ах, бедный господин Арризар, я был потрясен, узнав о его гибели, да будет добр к нему иной мир... Но я о дочерях Баргу-дэра. Хлынули беды: сиротство, разорение. Тамри сказала сестре, что ее любимый дал денег, чтобы расплатиться с долгами. Но об этом знают только три человека: он сам, Тамри и теперь Сайти. Об этом нельзя говорить никому, даже птице на ветке, иначе добрый чужеземец поплатится за свой милосердный поступок. Сайти пообещала молчать, она молила богов за чужеземца. А потом к осиротевшим девушкам пришел Шеркат, принес для Тамри записку от Арризара. Тамри переодевалась на женской половине, не смогла сразу выйти к мужчине и велела младшей сестре занять гостя учтивой беседой. Сайти от всего своего признательного сердечка поцеловала гостю руку и стала благодарить за деньги, которые их спасли... Потом Тамри оттаскала сестру за ухо так, что оно распухло. Но сказанное было не вернуть, молния уже ударила.

– Какая молния? – не понял Ларш.

Райши-дэр взглянул на собеседника с искренним недоумением:

– Какая? Шеркат рассказал деду, что Арризар отдал семейные деньги девушке-наррабанке и этим сорвал серьезную сделку. Дед разгневался и лишил Арризара наследства.

Ларш споткнулся на ходу.

Он что, ослышался? Что сейчас сказал этот наррабанец?

– Когда я приехал в Аршмир и встретился с кузенами-Лебедями, – спокойно продолжил Райши-дэр, – я был удивлен добрыми, дружескими отношениями меж ними. Полагаю, младший не знал, что старший оставил его без денег. А я ничего ему не сказал – зачем мне ссорить родственников?.. О, вот и Дом Стражи. А я уже узнал всё, что хотел, и мне уже не надо отвлекать моего господина от дел. Низко кланяюсь и умоляю дать мне знать, когда расследование убийства будет закончено.

6 (2)

* * *

«Лисы», вернувшиеся с Ящеричной улицы, дожидались своего десятника во дворе Дома Стражи. С ними не было Фагрима: он, как доложили Ларшу, занят в подвале с телом Гижера.

(Тут все разом вздохнули: разве знали они еще вчера, что нынче их товарищ будет лежать на столе под ножом Фагрима?)

– Кому что удалось узнать? – спросил Ларш.

– Да, лампа перевернута, с нее и пожар начался, – сообщила Авита. – Дверь выбили пожарные, до того она была заперта изнутри на засов. Тело лежало у открытого окна, туда заливал дождь, потому труп не сгорел в головешку. А комната изнутри порядком выгорела. Но кое-что мы с Июми углядели. Там стол из прочного, плохо горящего дерева, уж не знаю какого...

– И у нас такое не растет, – огорченно развела руками Июми.

– Не в названии дело, – азартно отмахнулась Авита, – а в том, что что обгоревшая столешница с тремя ножками лежала почти под окном, а четвертая ножка – отдельно. Я спросила пожарных, они стол не ломали.

– Окно! – почти простонала Июми. – Старшая сестра, скажи про подоконник!

– Скажу, конечно... На подоконнике глубокие царапины. Всё сходится: большой, тяжелый зверь прыгнул на подоконник, процарапал его когтями. Спрыгнул в комнату, своим весом сломал стол. Гижер пытался проскочить к окну и бежать, но зверь...

– Харру! – перебила ее Июми. И тут же поправилась: – Ой, тигр, тигр!

На пару секунд Ларш закрыл глаза. Прикусил губу, чтобы не выругаться. Он уже любил этого тигра большой и чистой любовью. Хорошо бы заполучить его шкуру к себе в кабинет. На пол.

– А у меня ничего, – вздохнул Алки. – Мы с Даххи поделили улицу, опросили соседей. Могли бы не опрашивать. Глухая ночь, дождь бил по ставням, все спали. Что они могут нам сообщить? Сны свои расскажут?

Ларш кивнул и без надежды, для порядка спросил:

– А у тебя что, Даххи?

– А у меня свидетель, – скромно отозвался наррабанец.

Это был поистине театральный эффект, сразивший публику.

Ларш вскинул голову. Июми и Авита ахнули. Алки обиженно взвыл: