Грома бой

– Это долго, – Марго прислоняется к подоконнику, – сначала ты.

Встаю рядом. Я ещё ничего не знаю, но мне уже спокойнее.

Вкратце рассказываю о выговоре. О звонке родителям. Опускаю ту часть, где мы с Еленой Михайловной говорим о детской комнате милиции – я ещё не готов разбираться с этим.

– Ну, я думала, что будет хуже. Действительно, легко отделался.

Она улыбается.

– В общем, слушай. Это такая жопа, – Марго выпускает дым в сторону. – Сижу вчера у себя в комнате, рисую. Вдруг заходит мать, закрывает дверь. Садится ко мне на кровать. И она такая: «Марго, ты ничего не хочешь мне рассказать?»

Усмехаюсь. Если бы мне позвонили и сказали, что моя дочь подожгла кабинет завуча – я бы не стал ходить вокруг да около.

– В итоге, она призналась, что ей Михалыч позвонила. И тут я как начну реветь. Говорю, вот, эта Ильичка, она меня к ЕГЭ по русскому не допускает, не знаю, что на меня нашло, ну и так далее. Мне даже саму себя жалко стало. Может, нахрен эту Бауманку? Во мне такая актриса погибает.

Марго тушит сигарету и выбрасывает её в форточку.

– В итоге, – продолжает она, – приходим сегодня к директрисе. Она показывает видео с двух камер – одна в учительской, другая у Ильички. Они черно-белые, качество ужасное. Тебя так вообще почти не видно. Но Ильичка говорит, что это точно мы, типа есть свидетели.

– Какие ещё свидетели?

– Они вчера опрашивали ребят с дискотеки. Пытались узнать, кто в каких костюмах был, – Марго усмехается, – угадай, какая сука указала на нас с тобой.

Пожимаю плечами.

– Влад сказал, что это Дамир. Я даже не удивлена.

Я тоже. Мне больше интересно, почему с Владом ты созвонилась, а со мной нет.

– Ну, и?

– Я сказала, что ничего не помню. И мать им мозги проела, типа, так и так, довели, у ребёнка нервный срыв.

– У тебя был нервный срыв?

– Стебёшься? – Марго усмехается, – в конце концов, обошлось. Мне сделали выговор. Ещё надо возместить ущерб – купить Ильичке новый стол. Это не существенно, возьмём деньги со съёмных. Ещё мать сказала, что мне надо будет теперь ходить два раза в неделю туда, куда…

– Туда, куда ты мне не говоришь? – договариваю за Марго.

– Да, именно. Теперь я буду занята в среду вечером и в воскресенье, как обычно. Ну, и всё. А, ну и, само собой, с русским ко мне больше не будут приставать.

Киваю, улыбаясь. Конечно, хорошо, что всё обошлось. Но что за странное чувство? Как будто меня обманули.

Потому что она действительно тебя обманула.

– Марго, – не уверен, что хочу начинать это, – скажи честно: это ведь не было пьяное приключение? Ты всё придумала заранее. Ты даже знала, где камеры.

Марго опускает взгляд. Вздыхает.

– Да. Я спланировала это. Но всё пошло совсем не так. И я не знала, что в кабинете Ильички тоже камера есть.

– Но почему ты мне ничего не сказала?

Марго не отвечает. О чем-то задумывается, смотря под ноги.

– Скажем так, – она говорит неторопливо, подбирая слова, – я хочу, то есть хотела… в смысле, не хотела – короче, я боялась, что ты не так поймешь. Я… понимаешь, ты… Есть мои вещи, которые ты ещё не знаешь. Но я не хочу, чтобы ты думал, что они делают меня другой. Не такой, как ты меня знаешь. Потому что ты знаешь больше, чем большинство.

Марго переводит взгляд на меня. Наверное, ждёт, что я что-нибудь отвечу. Но я вообще не понял, что она имела в виду.

– Ой, все, – она закрывает лицо руками, – забей, я не умею говорить такие вещи.

– Попробуй ещё раз, – прижимаю Марго к своему плечу, – давай, я тебя слушаю.

– Ты будешь смеяться, – она мотает головой.

– Просто скажи: мы встречаемся не просто так? Я для тебя хоть что-то значу?

Марго убирает руки от лица.

– Конечно, не просто так, – целует меня в щёку, – и да, значишь. Больше, чем просто что-то.

– Ты для меня тоже, – целую Марго около носа.

Мы обнимаемся, ничего не говоря. Чувствую, что всё наконец-то позади. И всё в полном порядке. Только на душе маленький осадок. Как появившейся шероховатый уголок на наших гладких отношениях. Уголок, об который я стукнулся мизинцем.

– Мне уже домой надо, – говорит Марго, но не отпускает меня, – так не хочется возвращаться.

– Почему?

– Ну, ты же помнишь, что мы с тобой делали в кабинете?

Она намекает на наш поцелуй с ласками. Киваю.

– Моей матери и это показали. Так что теперь она знает, что у меня есть парень, – Марго вздыхает, – её сильно переклинило.

– Что, запретила тебе встречаться со мной?

– Громов, ну, что за детский сад? Нет, конечно. Мать сказала что-то вроде: «Марго, ты взрослая девочка. Делай, что хочешь, только без глупостей». А потом весь день выносила мне мозг, как важно предохраняться и всё вот это вот – бе! – Марго передергивается, – как будто я сама не знаю.

Да, её маме беспокоиться не о чем – у Марго явно пунктик на этот счет.

– А ещё она хочет познакомиться с тобой.

– Серьёзно?

Только этого не хватало. Ненавижу знакомства с родителями.

– Расслабься. Я ей никогда не рассказывала про свои отношения. Так что обойдется, – Марго гладит меня по плечу, – я больше из-за отца переживаю. Он мне всыпет, когда узнает, что я натворила в школе.

– Он у тебя строгий?

– Не то слово, – Марго прижимается щекой к моему плечу.