Громче, чем тишина. Первая в России книга о семейном киднеппинге

При рассмотрении уголовного дела одновременно с экспертизой суд запросил также по моему ходатайству материалы проверки по фактам клеветы. Ведь ответ, формально подтверждающий эти факты, уже был у меня на руках. Однако когда суд отправил запрос в милицию, оказалось, что все потерялось или просто исчезло, в деле лежали только свежие показания очередного адвоката Проценко. Когда я знакомилась с делом в суде, то, увидев эти материалы проверки, пришла в полное отчаяние. И позвонила Владу.

– Как потерялись? Какой отдел?

– Приморский.

– Кто проводил проверку?

Я назвала фамилии.

– Хорошо. После работы съезжу, поговорю.

Мы поехали вместе. Оказалось, что те милиционеры, которые были 22 августа свидетелями нашего конфликта, приехали оба из Ханты-Мансийска и работали здесь, на юге, по программе обмена сотрудниками МВД. Их командировка закончилась, и связаться с ними не представлялось возможным, а проводили проверку именно они. Начальство, с которым общался Влад, ничего об этом деле не знало. А тот молодой сотрудник, которому передали дело и который подписал материалы проверки, вел себя как-то странно. Влад его отвел в сторонку и сказал:

– Слушай, дело нехорошее, все куда-то теряется. Органам это не нравится, – и Влад добавил для серьезности: – ФСБ установило за делом контроль.

Но даже эти слова не раскололи милиционера. Он отвечал Владу лишь то, что ничего не помнит и не знает. Мы вышли из пункта милиции, и Влад сказал:

– Вот не понимаю! Каждый раз складывается ощущение, что Проценко был здесь либо за пять минут до нас, либо приезжает сразу после и все решает. Нигде не найти хвостов, что за чертовщина!

Вскоре на суде Проценко заявил, что знает о том, что я нанимала детектива, и о том, что выслеживала их, чтобы забрать Ксюшу.

Видимо, Макарыч решил, что Проценко – клиент более платежеспособный, и сдал ему информацию. Так что теперь в Новороссийске слежка велась уже за мной. Влад несколько раз проверял и подтвердил, что за мной «хвост». И сказал, что в своей практике еще не встречал таких технологичных рейдерских захватов ребенка.

– Тебе нельзя оставаться больше в «Трапезунде», как бы «внезапный трактор» не наехал, – тонко намекнул мне сотрудник секретной службы.

У Влада была одна конспиративная квартира в самом центре города, с балконом и котом. И я наконец-то съехала с «Трапезунда», и вид на кладбище поменялся на вид на «Красную площадь» (центральный торговый комплекс Новороссийска).

Однажды утром, выйдя на балкон, я увидела там необычные растения. Меня никогда не интересовали наркотики. Но обнаружить ростки конопли в самом надежном убежище враждебного города казалось невероятным. Я решила не задавать Владу вопросов. Наша жизнь и так изобилует парадоксами.

Глава 12

Дома в поздний час меня ожидал телефонный звонок из Москвы. Пресс-секретарь Ольги Слуцкер сообщила, что только что подтвердилась съемка программы «Честный понедельник» с Сергеем Минаевым на канале НТВ. Съемка была назначена на следующий день.

Планировалось обсуждать тему семейного киднеппинга и поправок в закон, проходивших слушания в Государственной думе. Среди заявленных участников ток-шоу, помимо самой Ольги Слуцкер, была депутат Государственной думы, председатель комитета по вопросам семьи, женщин и детей Наталья Карпович и Виктор Батурин, предприниматель, более известный как шурин мэра Москвы.

Ольга Слуцкер пригласила меня участвовать как одну из матерей, ставшей жертвой «семейного киднеппинга». Чтобы наконец заставить законодателей сдвинуть дело с мертвой точки, надо было показать им горе «крупным планом». Я была согласна, ведь если мое присутствие поможет убедить политиков в нужности принятия поправок и ужесточения законодательства, то я готова выступить и сделать все, что от меня зависит. И, в конце концов, я думала, что огласка поможет мне скорее вернуть Ксюшу. Всю ночь прособирав вещи, под утро я выехала в Краснодар, чтобы сесть на первый же самолет до Москвы.

На проходной у входа в телебашню суетились люди, оформляя пропуска. Мне вручили пропуск, и, миновав двойной контроль, мы куда-то пошли по длинным коридорам Останкино.

Редакторы программы долго обсуждали историю моей разлуки с Ксюшей. Они настаивали на том, чтобы я рассказала всю правду о кубанском квазиправосудии от первого лица.