Громче, чем тишина. Первая в России книга о семейном киднеппинге

Подошла Ольга Слуцкер. После нескольких месяцев переписки мы наконец-то встретились воочию и тепло обнялись, как старые знакомые. Когда я впервые увидела Ольгу, то сразу почувствовала в этой миниатюрной женщине невероятную внутреннюю силу. Она излучала мудрость и высочайшее самообладание. Я испытывала глубокое уважение и благодарность к Ольге за то, что в своем блоге она сплотила всех, кто переживал узаконенное в нашем государстве на-сильное разлучение с детьми. Вместе с другими матерями, также пришедшими на передачу, в кафе телецентра мы долго обсуждали юридические моменты и стратегии, имеющиеся в правовом поле, которые могли бы нам помочь вернуть наших детей. Каждая делилась своим опытом хождения по судам и инстанциям, и всякая история разлуки была похожа на мою собственную, как будто была написана под копирку. Ольга Слуцкер стала нашим рупором: на личные трагедии простых женщин, разлученных со своими детьми, СМИ стали теперь обращать внимание.

Редакторы на ходу корректировали сценарий, объясняя каждому участнику ток-шоу его роль. Мне были выделены место в зале и пять минут, с возможностью вступать в общую дискуссию. Пока делали грим, ко мне подошел мужчина, представившись телевизионным психологом. Оказалось, что в эфирном штате теперь предусмотрен и такой специалист: это было не случайно, ведь повышенная стрессогенность телешоу могла сравниться разве что с прыжком с парашютом. Стараясь меня настроить, психолог тщательно проговаривал те эмоции, которые я могу позволить себе не скрывать от общественности. Мне дали микрофон и завели в студию. Документы и судебные решения взять с собой мне не позволили, все свои вещи я оставила в гримерке. Меня усадили неподалеку от «главной сцены», на которую один за другим к трибунам выводили главных действующих лиц. Ольга Слуцкер беседовала с Натальей Карпович. Сергей Минаев переминался с ноги на ногу, о чем-то переговариваясь по внутренней связи с режиссером, и настраивался на непростой разговор. Обстановка в студии накалялась с каждой минутой, предвещая жаркие дебаты. Когда на площадке появился Виктор Батурин, отбиравший детей у всех своих жен, в зрительном зале явно ощутилось напряжение, люди вокруг начали перешептываться. Не обращая ни на кого внимания, Батурин чванливо взобрался на сцену и, пожав руку ведущему Минаеву, занял место одного из главных героев. Рядом со мной сидела Снежана, мама, уже полгода как разлученная с дочерью Аришей. Мы также были знакомы заочно, но впервые встретились только сейчас.

Свет погас, и невидимый голос объявил: «Тридцать секунд до записи!»[5]

Начался последний отсчет, я видела, как ерзают от волнения герои ток-шоу. Послышалась команда «Мотор!», студия замерла, уступая место волшебству под названием телевидение. Пошла звуковая заставка, засасывая нас в какой-то параллельный мир; тут же в такт загорелись огоньки, выделяя центральное пространство студии с тремя главными действующими лицами у трибун; а кран с видеокамерой совершил через всю студию эффектный марш-бросок, наехав на ведущего под выгодным ракурсом. Неожиданная инверсия – Минаев тут же включился, как телевизор от кнопки пульта, и бодро поздоровался с телезрителями, обозначив тему сегодняшнего эфира.

Упомянув о караване бракоразводных процессов и звездных войн за детей, ведущий сетовал на то, что необходимо по-новому взглянуть на Семейный кодекс. Для этого в студию были приглашены как авторы поправок, так и герои скандалов.

Ольга Слуцкер, являясь одним из инициаторов закона, уже два года воевала за детей. Она заявила, что главное – исключить изоляцию детей и не прерывать общение мамы и папы с детьми на время суда. «Мое дело слушалось более 11 месяцев. Своего мальчика я первый раз увидела в суде после 11 месяцев разлуки. Мой ребенок, который без меня до этого не проводил ни одного дня, мы были с ним самыми лучшими друзьями, тогда испуганно жался к папе и был вынужден отвечать два часа на вопросы судьи и сотрудников органов опеки, притом никто из них не имеет психологического образования. Ребенок вынужден был фактически выбирать между мамой и папой».

Батурин высказался в духе того, что неправильно рассматривать то, что изначально направлено на разрушение семьи. Когда же микрофон перешел к депутату Государственной думы Наталье Карпович, она справедливо заметила, что сейчас работает один закон: «кто сильнее, тот и прав».

На экране появился сюжет о самых громких бракоразводных процессах современной России. Орбакайте и Байсаров на глазах всей страны делят сына Дени, сенатор Слуцкер забрал двоих детей у Ольги Слуцкер, Панин и Юдинцева делят дочь Нюсю. Сюжет заканчивался словами Яны Рудковской, последней жены Виктора Батурина: «Когда ребенок говорит, что меня родил папа, что у меня нет мамы, что ты не моя мама… Докажи, что ты моя мама? И говорит это в присутствии отца, а тот сидит и хохочет. Вы понимаете, что это такое?!»