Громче, чем тишина. Первая в России книга о семейном киднеппинге

Рождены мы Россией честь носить полицейского бремя,
Присягая народам, верность свято Закону хранить,
Честной службой своей пронести сквозь метели и время
Нашу клятву: «За Закон никогда свою жизнь не щадить!»

В Краснодаре меня встретили Андрей с женой. После долгой беседы я пыталась уснуть, настраиваясь на предстоящий суд. Следующим утром, лихо объезжая пробки на мотоцикле, Андрей подвез меня до улицы Красной, где я увидела огромное здание Краснодарского краевого суда. Серое здание современной архитектуры будто унижало все вокруг своим размахом и унифицированным дизайном. Деревянная церковь неподалеку казалась на его фоне автобусной остановкой для верующих, а двухэтажные дома-развалюхи и вовсе несуразными атавизмами.

– Вот оно, наше судилище. Иди! Только, прошу, не рассчитывай найти здесь правду. Вообще ни на что не рассчитывай! – попросил меня Андрей напоследок.

В этот раз суд никто не заминировал. Проценко сидел в коридоре, рядом с ним была его адвокат, та самая, что уже не раз помогала ему «получать» нужные решения. Я тоже села возле зала, в который нас должны были пригласить. Народу вокруг было много, все волновались, перекладывали бумажки, шушукались с адвокатами. Заседания проходили быстро, группы людей то и дело вызывали по фамилиям помощники судей, выглядывающие из-за дверей. Глядя на поток, я в очередной раз задумалась о том, что судьба моей дочери превратилась лишь в незначительный эпизод будничной судейской рутины. Станут ли они отменять незаконный приговор или Проценко уже обо всем позаботился? Я попыталась заговорить с ним, спросила, где Ксюша и когда я могу передать ей подарки, которые привезла с собой. Как обычно, он не ответил и даже не посмотрел в мою сторону.

Вызова в зал заседаний пришлось ждать около трех часов. Несколько раз за это время ко мне подходили какие-то секретари и помощники, чтобы уточнить фамилию.

Постепенно все разошлись, в коридоре остались только мы. Все это время я делала попытки войти с Ромой в диалог, получить от него любую реакцию, но в его лице за эти три часа ничего не изменилось. Нас вызвали в зал суда самыми последними, было ощущение, что судьи оставили нас «на десерт». Переступая порог, вспомнила слова Андрея: «Не рассчитывай найти здесь правду». Вся мебель – столы и трибуны в зале суда были из красного дерева. В зале уже были какие-то люди, возможно журналисты. Некоторые стали меня о чем-то спрашивать, видимо, зная подробности дела. Вошли судьи. Их было трое, две женщины и мужчина. Судья-мужчина занял место председателя по центру и стал зачитывать рассматриваемое дело. Судьи-женщины с нескрываемым любопытством меня разглядывали.

Стало понятно, что сейчас начнется очередной спектакль. Первое слово дали Проценко, который являлся обвинителем и пострадавшим в одном лице. Он уверенно сыграл свою роль, ни разу не сбился, прося суд оставить в силе обвинительный приговор. Гнев внутри меня нарастал, и когда к трибуне вызвали подсудимую, то сдержать внутренний бунт мне было уже невозможно. Никогда до этого я не была настолько бесстрашной в суде. Наверное, мне уже нечего было терять… Мизансцена напоминала чеховскую зарисовку.

«Мужчина – председатель суда: Слово предоставляется осужденной.

Осужденная: – Уважаемый суд и участники процесса. Как вам известно, я была женой “потерпевшего” на протяжении четырех лет. Не простив мне желания развестись с ним, Проценко Р. Б. похитил и спрятал от меня нашу общую дочь. Проценко неоднократно угрожал мне физической расправой, заставляя отказаться от борьбы за право видеть ребенка. Он переехал в Краснодарский край, город Новороссийск, поскольку только здесь может решить вопрос в суде в свою пользу, используя свои административные и финансовые…

[В этот момент судья-женщина, справа от председателя, неожиданно чихает.]

Осужденная: Будьте здоровы! – Судья не замечает реплику, и осужденная продолжает: Уверена, что и в этот раз ему это в полной мере удалось! Вынесенный приговор в отношении меня нахожу несправедливым и абсурдным.

[Судья-женщина справа от председателя чихает. По залу пробегает сдерживаемый смешок. Осужденная: “Будьте здоровы!” – Судья оставляет реплику без ответа.]

– Имея достаточный заработок, испытывая неприязненное отношение ко мне, Проценко Р. Б., демонстрируя пренебрежение к Закону, подвергая малолетнего ребенка психической травме (зафиксированной врачами ПНД № 6 г. Новороссийска и подтвержденной АНО “Центр судебных экспертиз”), продолжает действовать в обход принципов морали и чести, на протяжении года разлучая мать и дочь. Для этого в отношении меня им было “сфабриковано” данное обвинение в побоях.

[Осужденная делает паузу, ожидая реакции судей, но видит перед собой лишь три пары стеклянных глаз. Они ее не слушают. Адвокатесса Проценко Р. Б., по кличке “инкассатор”, не имеющая детей, самодовольно улыбается.]