Громче, чем тишина. Первая в России книга о семейном киднеппинге

Прикоснувшись к камням, я ощущала, что на этой Земле осталось что-то незыблемое, то, что способно выстоять против любых сил и не разрушиться. Это было похоже на утраченное чувство дома. Камни, деревья и птицы продолжали помнить то, что люди давно забыли или утратили в вечной гонке по лабиринту собственноручно ими созданных проблем. Здесь мне удалось ясно почувствовать относительность того, что принято считать могуществом. Люди забыли, как быть спокойными и как быть самими собой… Как быть там, где течет сама жизнь. Забыли о том, что нельзя идти против жизни. Нельзя воевать с той, кто дает жизнь – матерью. Кто нарушает этот закон и сегодня празднует победу вскоре может оказаться у разбитого корыта. Значит, эта беспомощность во мне когда-нибудь пройдет, а любовь, материнская любовь – выстоит. Я пыталась наполниться силами и верой, просто представив, насколько моя любовь старше и больше, чем эта беспощадная война.

Это чувство стало моим персональным космосом. Я ощутила связь с дочкой как часть высшего замысла, который Рома категорически исключал. Возможно, как раз то, что столь противоречило его материалистическим представлениям, и помогало мне сейчас выжить.

Глава 27

svetaspy

827 дней без Ксюши

Письмо Ксюше

Если бы я могла предупредить тебя, то я бы сказала одно: без веры в людей, без веры в любовь человек становится волком. Доченька, верь только своему сердцу! Верь маме, потому что мамина любовь умеет ждать. Мамина любовь всегда дождется. Она питает, лечит, согревает. Легче вести войну, чем любить. Но лишь в любви можно встретить сказку.

Когда-нибудь ты спросишь меня, что такое душа. Я отвечу тебе, что душа – это пустота в человеке, которую он заполняет либо радугой, либо грозовыми тучами. Жизнь – погода, которую ты рисуешь. Очень важно сделать правильный выбор. (От выбора красок зависит погода всей твоей жизни.)

В жизни бывают моменты, когда чувствуешь себя правым, но при этом не чувствуешь любви. Это значит, что у правды истек срок годности. Из-за просроченных истин может наступить тошнота. Когда в душе нет любви, становится уже неважно, кто прав. Поэтому нам с тобой нужно сохранить любовь в сердце, надеясь, что время не повредит и не испортит правду.

Кто-то сказал: «Чем шире раскрываешь объятия, тем легче тебя распять». Но жизнь моей мамы, твоей бабушки, научила меня тому, что раскрытые объятия это еще и крылья… Я очень хочу передать это тебе. Мои объятия всегда будут открыты для тебя. За это меня уже распяли. Но больше всего на свете я по-прежнему желаю тебя обнять! Хочу гладить тебя по голове, щекотать твой животик, целовать твои ручки, купать тебя и петь колыбельную. Я мечтаю вновь услышать, как ты смеешься… Ради этого я буду держать свои объятия раскрытыми – чего бы это ни стоило, чем бы ни грозило мне.

Когда ты подрастешь и захочешь влюбиться, я поделюсь с тобой тем, что поняла совсем недавно. Самое страшное в человеческой жизни – это принимать имитацию за любовь, а идола за идеал. Тогда твоим эталоном становится суррогат человека и суррогат любви, а не сама любовь и сам человек.

С любовью, твоя мама

Глава 28

Наконец мне удалось найти адвоката в Новороссийске! Елена, несмотря на свой молодой возраст, была практикующим юристом и человеком с активной гражданской позицией. Это подкупало. Всех предыдущих моих представителей в судах нельзя было воспринимать всерьез, особенно в качестве противовеса боевым арсеналам Проценко. Елену посоветовала мне Рита. За последний год я сменила уже шесть адвокатов, все они не выдерживали нагрузки.

Первым делом Елена прочитала от корки до корки все мои документы, ознакомилась со всеми судебными делами в Новороссийске, выяснила про суды в Краснодаре и даже лично заходила к судье Ивановой интересоваться моим делом. Она понимала, что самое главное в судопроизводстве маленького города – это умение держать «руку на пульсе». Ведь мой иск о пересмотре места жительства ребенка все же лег на стол к той же судье, как только та вернулась из отпуска. Проценко сразу же подал встречный иск о лишении меня родительских прав, и можно было только гадать, какие козыри он готовит на этот раз. Хорошего не приходилось ждать и от Ивановой, ведь однажды она уже вынесла решение, забравшее у меня ребенка, чем показала настоящий образец кубанского правосудия.

Мои выступления на телевидении, участие в общественных организациях, громкие статьи в газетах, результаты психологической экспертизы, полученной из Москвы, и, наконец, шумиха в городе – все это, казалось, оставляло ее равнодушной. У судьи Ивановой была своя Фемида – с ампутированной совестью.

Мне нравилось, что Елена понимала меня как женщина и при этом была вдумчивым и грамотным юристом.

– Вам надо решить вопрос с братом, – говорила она, – получить выписку из его медкарты.