Громче, чем тишина. Первая в России книга о семейном киднеппинге

Мой брат имел диагноз «органическое поражение мозга», что влияло на его социализацию, однако совсем не мешало Антону быть талантливым мультиинструменталистом и музыкантом с абсолютным слухом. Он был самым добрым человеком на свете, это отмечали все, кто был с ним знаком. Когда Антона могли забрать в армию, врачи посоветовали нам поставить его на учет в психоневрологический диспансер. Однако кто же знал, что при определении места жительства Ксюши этот факт на суде будет использован против меня? Теперь приходилось еще доказывать, что мой брат вовсе не опасный шизофреник.

– Нам понадобится заявлять о приводе Проценко, чтобы прямо в суде оформлять ему административный арест за препятствование встречам матери с Ксюшей, – сказала Елена.

Мы обсуждали с ней все нюансы предстоящих судов, она звонила на работу Проценко, выясняя, когда тот собирается исполнять свои обязанности перед вторым родителем. Ответ коллег был одинаковый: на работе Рома отсутствовал уже второй месяц, еще с тех пор, как его разыскивала милиция по моему заявлению. Не было известно даже, находятся они с Ксюшей в России или уже за границей.

– Еще вам надо заплатить штраф. Тогда мы будем обращаться в суд, чтобы досрочно снять судимость. Нам она не нужна, хотя судимость за побои супруга никак не влияет на лишение родительских прав, – обнадежила меня адвокат. – Наше слабое место – ваши алименты. Решение по алиментам вступило в силу, и вам назначено платить ему на содержание дочери. Прошло больше полугода, и если он нажмет, то вас привлекут по ст. 137 УК за злостную неуплату. А это серьезный аргумент.

– Потом Елена добавила: – Вот сволочь! Не просил же алименты, а теперь ухватился за них.

– С тех пор как я тут, ежемесячно делаю почтовые переводы по его адресу, но деньги возвращаются, – объяснила я. – Он словно намеренно уклоняется от принятия алиментов. К тому же их обычно присуждают тем родителям, которые отказываются добровольно содержать своего ребенка. А я разве отказываюсь? Покупаю игрушки, одежду, привожу каждый раз в Новороссийск, трачусь на поездки к ребенку, – но возможности исполнить свой долг просто нет! Я даже пыталась пару раз передать ему деньги и игрушки прямо в здании суда, но бесполезно.

Елена искренне мне сочувствовала. Мы стали смотреть закон об исполнительном производстве и выяснили, что приостановить выплату алиментов можно, если ребенок находится в розыске. По большому счету, это был мой случай, ведь я уже более года не знала, где мой ребенок, и стучалась во все инстанции, пытаясь добиться розыска. Однако мне отказывали, ссылаясь на одно лишь обстоятельство: «Ваша дочка с папой, а по нашим нормативам это значит, что она не пропала». На этом компетенция милиции заканчивалась.

Глава 29

В поисках временной подработки на время судов в Новороссийске я пришла в редакцию самой популярной местной газеты «Новороссийский рабочий». Мне удалось встретиться с главным редактором, и разговор оказался продуктивным. Я заинтересовала их как сотрудник, и меня пригласили на собеседование. Конечно, первым делом спросили о причине моего нахождения в Новороссийске (здесь не привыкли к тому, чтобы специалисты из Петербурга обращались за работой). Тогда я честно все рассказала. Редакторы предложили опубликовать мою историю у себя в газете. А во время следующего визита в редакцию вручили билет на театральную премьеру, предложив написать заметку об этом событии. После спектакля и беседы с режиссером я отправилась в кафе, чтобы расшифровать интервью и написать статью.

В кафе меня встретил уже знакомый официант Максим. Заняв столик на уличной веранде, я сразу принялась за работу, а он подливал мне травяной чай. Неожиданно мимо меня прошла та самая Ирина, что помогала с детективом Макарычем, еще зимой. Кажется, мы не виделись целую вечность, хотя прошло всего восемь месяцев… Она зашла поужинать с мужем и, заметив меня, поинтересовалась, как продвигаются дела с поисками Ксюши. Я ответила и продолжила писать заметку.

Затем я слышала, как люди за спиной обсуждают мою историю, узнав о ней из местного журнала. Статья называлась «Сердце матери». У меня было странное чувство, как будто все это происходит не со мной, не про меня, будто я по ошибке попала в чье-то чужое кино.

Только я успела закончить писать статью, как мне позвонили из Питера, сообщив, что готовится большой форум и необходимо срочно приехать. Кроме того, снималась передача на тему семейного киднеппинга, и Ольга Слуцкер, Женя Чахоян собирались в ней участвовать.

На следующий день, забрав акты о несостоявшихся встречах с Ксюшей, справки о том, что местонахождение Проценко установить не удалось, и попрощавшись с пустыми окнами, в которых так и не загорался свет, я снова уезжала ни с чем.