Громила

Во вторник я отправился в местную автошколу, где обучали Вождению. Всё произошло быстро и просто. Я заплатил двадцать фунтов. Инструктор, ничем непримечательный мужичонка лет сорока, выдал брошюрку с местными правилами дорожного движения, дождался, пока я её прочитаю и отвёл к учебной машине. Управление у местных машин было упрощено до невозможности: рулевое колесо, газ, тормоз, коробка-автомат с тремя положениями рычага: вперёд, назад, парковка. С обслуживанием тоже не стали заморачиваться: машину надо было только заправлять. Позабавили приборы. Здесь тоже всё было просто: широкий спидометр с горизонтальной шкалой и стрелкой, одометр и датчик топлива. На одометре указывался не пробег, а ресурс машины в километрах. Судя по тому, что число на одометре учебной машины едва превышало семнадцать тысяч, её век близился к завершению. Датчик топлива тоже показывал не уровень в баке, а на сколько километров пути его хватит.

Стоило занять место за рулём, как пришло системное сообщение:

Изучен навык «Вождение». Уровень — ученик.

Инструктор сел на пассажирское сидение и пояснил:

— Навык Вождение имеет шесть уровней и применяется автоматически. Всеми вашими действиями на дороге будет управлять Система. Вы не сможете случайно нарушить правила или совершить ДТП. Начальный уровень навыка — Ученик. На этом уровне вы не сможете начать движение, если рядом нет инструктора. По окончании обучения вы получите первый уровень навыка. Уровень навыка Вождение растёт при применении. При достижении пятого — высшего — уровня, вы сможете отключить системное управление и управлять автомобилем самостоятельно. Вам всё понятно?

— Да, вполне.

— Отлично. Тогда давайте приступим к практике.

Мы немного покатались по площадке возле автошколы, а потом где-то с час колесили по Ист-Харбору. В конце концов, снова получил сообщение:

Навык «Вождение» повышен. Текущий уровень навыка — 1. Максимальная скорость автомобиля под вашим управлением не может превышать 60 км/ч.

Инструктор скомандовал возвращаться в автошколу и там вежливо со мной распрощался.

Следующим пунктом в моих планах числилась покупка машины. Но сначала — обед. Конечно же, у Билла Каннингема.

Догадайтесь с одного раза, кого я встретил, когда пришёл в заведение Билла? Нет, самого Каннингема я, конечно же, тоже встретил, но это и так ясно, по умолчанию. Ладно, не буду томить. Это была Натали Мюррей.

Поначалу Нат пыталась изобразить суровость и обиду. Дескать, ушёл в ночь карать злодеев, обещал позвонить и ни слуху, ни духу. Ай-яй-яй. Фу таким быть. Естественно, я покаялся и предложил, в качестве искупления вины, угостить Нат обедом.

— Ни за что! — ответила журналистка и наконец-то засияла улыбкой, прекратив притворно хмурить брови. — Сегодня я проставляюсь за повышение! Я теперь веду криминальную хронику в нашем листке!

— О, поздравляю! Только почему днём? Может быть, логичнее устроить вечеринку?

— Вечеринка будет, даже не сомневайся. И ты на неё приглашён. А почему днём… Ну, как тебя поймала, так и проставляюсь. Можешь не отрицать свою причастность к моему назначению. Твой приятель сдал тебя со всеми потрохами.

Вот как… Я даже догадываюсь, что это за «приятель». Либо Роберто, либо сам Чарли Мартелло. В разговоре с консильери я упоминал Мюррей и вклад, который она внесла в расследование. Похоже, Семья решила таким образом её отблагодарить. Натали моё предположение подтвердила.

— В субботу утром мне позвонил Боб Мартелло и предложил встретиться. Естественно, я не отказалась. Какой журналист откажется от встречи с такой шишкой из Семьи? Он прислал за мной машину, а потом мы пообщались в отдельном кабинете в «Жемчужине». Там он и рассказал о Деборе, а потом предложил занять место Лиз в газете и в отношениях с Семьёй. Естественно, упоминал и о тебе. Называл другом Семьи. Очень хвалил, говорил, что ты далеко пойдёшь. А в понедельник меня вызывает главред и сообщает о новом назначении. Расскажешь, как ты это провернул?

— Да оно само, в общем-то, провернулось. Поехал разбираться с Длинным Джошем, который на тебя бандитов натравил, а там Дебора.

Без подробностей я пересказал Нат события тех ночи и утра. Она внимательно слушала, иногда задавала уточняющие вопросы и сокрушалась, что об этом нельзя написать.

— Напишешь в мемуарах, лет через тридцать-сорок, — утешил я её, — а сейчас подумай о чести мундира. Что скажут читатели, если выяснится, что журналистки убивают друг друга из-за мужиков и карьеры?

— Будет скандал.

— Вот-вот. Кстати, — сменил я тему разговора, — а что ты там говорила насчёт того, что проставляешься?

— Кто о чём, а ты о еде, — фыркнула Мюррей и подозвала официантку.