Громкое дело

– На самом деле нет, – ответил он, – но там полупустыня. Займет день, самое большее два, на расчистку полосы для самолета вроде этого, пятнадцать на шестьсот метров – вот и все, что требуется. Немного убрать колючие кустарники и разогнать животных, и дело сделано.

Анника отследила его взгляд.

– Часто ты занимаешься подобным?

– Пару раз в месяц, обычно по заданию британской армии. Я пойду и скажу, когда мы будем готовы выруливать…

– Можно взять мобильник с собой в самолет? – спросил Халениус.

– Естественно, – ответил Уильям Грей и исчез в одном из низких зданий аэропорта.

Взошло солнце, день обещал стать ясным и теплым. Водяные испарения поднимались над летным полем.

Анника кивнула в сторону самолета:

– А он не ужасно маленький?

Он казался гораздо меньше ее джипа.

– Иначе он, конечно, не сможет приземлиться, – ответил Халениус.

– Let’s go![44] – крикнул пилот и показал на осу.

Уильям Грей занял место за штурвалом, а Анника и Халениус залезли каждый на свое сиденье позади него. Было невероятно тесно. От грохота, когда мотор набирал обороты, полностью заложило уши. Пилот надел наушники с внешним микрофоном, показал на такие же, висевшие рядом с ними, и знаками предложил им последовать его примеру. Анника так и сделала, натянула на себя свои, и сразу же на нее обрушилась какофония голосов, и она поняла, что слышит переговоры с башней аэропорта всех самолетов, готовившихся взлететь.

– Requesting permission for Liboi, one eighteen north east, we are ready for take-off[45], – сказал Уильям Грей.

Ему ответила женщина, и ее слова отчасти утонули в треске помех. Гул двигателя изменил тональность, и самолет пришел в движение. Он катился мимо ангаров, и Уильям показал на большой логотип на одном из них.

– Эти парни по воздуху доставляют выкуп сомалийским пиратам, – сказал он в ее наушники. – Кладут деньги в водонепроницаемые оранжевые цилиндры и сбрасывают их в море. Они выглядят как огнетушители, хотя и с парашютом.

Анника видела, как самолеты с такой же эмблемой проплывали мимо, сверкая на солнце. Они были самыми большими и красивыми в аэропорту Уилсон.

Самолет, слегка подпрыгнув, оторвался от земли и начал набирать высоту. Через окно со стороны Халениуса она могла видеть, как трущобы Киберы исчезли позади них. Где-то за их сараями остались центр Найроби с круглым зданием отеля «Хилтон», расположенный совсем близко от него Kenyatta International Conference Center, четырехполосная автострада китайцев.

Самолет покачивался и дрожал. Она крепко держалась за сиденье и смотрела наружу в свое окно. Местность внизу была равнинная. Уильям Грей время от времени показывал им места, над которыми они пролетали, пенившуюся от загрязнений реку Найроби, гору Кения с покрытой снегом с северо-западной стороны вершиной. Справа находились водоочистные сооружения, сверху выглядевшие четырехугольниками с зеркальной поверхностью. Анника понимала, что ей надо снимать, видеокамера лежала около ее ног, но не могла заставить себя.

– Мы будем в Либое через два часа двадцать минут, – сказал пилот в наушники. – Вы не голодны? В сумке за вашими сиденьями есть бутерброды.

Они взяли по штуке и протянули один пилоту, и, разобравшись со своим, Анника выпила воды, чтобы быстрее проглотить его, и принялась изучать дверь, отделявшую ее от окружавшей их снаружи пустоты. Она оказалась тоньше автомобильной. И не имела никакого замка, только маленькую хромированную ручку и наклейку с текстом CLOSE[46]. Навязчивые идеи роем закружились у нее в голове. А вдруг… «Вдруг я плохо закрыла дверь? Вдруг я случайно нажму на ручку и она откроется? Вдруг стекло разобьется? Если я вывалюсь из самолета, то не смогу доставить выкуп, и тогда Томаса не выпустят, а детям придется остаться у Софии».

– Видите зелень там внизу? – сказал пилот. – Это ананасовые поля компании «Дель Монте». А чуть темнее рядом? Это кофейные деревья.

В наушниках звучало ди-ди-ди, ди-ди-ди, когда они пролетали над мачтами мобильной связи.

– Это дорога на Гариссу. А сейчас мы летим над территорией племени вакамба. Они хорошие земледельцы.

Пейзаж под ними сразу стал напоминать сюрреалистическую картину, нарисованную грубыми мазками и темными красками. Река пронизывала его, извиваясь как змея, а прямые светло-коричневые дороги из утрамбованной земли перерезали в разных направлениях.

– Это водный резервуар Найроби.

Слева раскинулось озеро.

Может, он где-то там внизу? А вдруг они как раз сейчас пролетают над ним? Видит ли он самолет? «Знает ли, что я лечу к нему? Чувствует ли, что парю над ним?»

Танзания исчезла на юге, Уганда приближалась с северо-западной стороны.

Они миновали Гариссу.

– Сейчас нет больше никаких наземных ориентиров до лагеря беженцев в Дадаабе. Вплоть до самой границы flat bushland[47]. Я поднимусь на четыре тысячи метров. Возможно, будет немного холодно, но на полу есть одеяла…