Громовержец

Со стороны было больше похоже на перепалку младшего брата и старшей сестры, которые больше в шутку, но все же борятся за игрушку. Сомнительным удовольствием было наблюдать за уморительными «страданиями» красавицы, поэтому, пока Седьмой смеялся, убирая меч в ножны, сам юноша подбежал к Мизуки и откинул животное в сторону. Хоко отлетел на несколько метров в сторону, а затем с очень недовольным видом попытался спешно скрыться в бамбуке, но крепкая рука Седьмого схватила зверька и прижала к земле.

— Ты в порядке? — спросил Дайске у жертвы «жестокого» нападения.

— Спасибо, теперь да, — ответила Мизуки, поправляя волосы и кимоно.

— Зачем ты пошла за нами, это очень опасно! Да и вообще как ты сюда добралась?

— Я пыталась незаметно идти за вами на достаточном удалении, но потом подумала, что твой отец заметит меня, и побежала немного в обход по бамбуковому лесу…

— Черт, вот, что Седьмой тогда имел в виду… Он мне, кстати, неродной отец, но… Считай, что он мой наставник.

Дайске скинул со спины громадный рюкзак и начал разводить костер в небольшом отдалении от древа на полянке. Седьмой продолжал крепко держать хоко, который уже почти не вырывался, казалось, он смирился со своей судьбой.

— Все в порядке? — поинтересовался мечник у Мизуки, под сиплые хрипы твари.

— Да, спасибо, теперь я в норме…

— Дайске прав, ты зря пошла за нами.

— Простите, но я вас не спрашивала, я сама знаю, что это очень опасно. Дома я была бы только обузой, лучше уж я пойду с вами…

В ответ Седьмой ничего не ответил, он просто разразился хохотом, столь заливным, что больше походило на гром, может это один из многочисленных эффектов Громовержца?

Дайске развел костер, собрал, валявшиеся рядом стволы бамбука в аккуратную охапку и накрыл ее своим кимоно.

— Садитесь, пожалуйста! — крикнул Дайске.

— Ну наконец-то… — сдержанно обрадовался Седьмой.

Мечник по старой походной привычке свалился на землю в позу сейдза, предварительно передав хоко в руки Дайске. А Мизуки села на подготовленный ей трон, знак внимания юноши не остался незамеченным, и девушка явно осталась очень довольной таким отношением. Пока Дайске копошился с хоко в небольшом отдалении от лагеря, Седьмой кинул ему меч, позже между Мизуки и самураем завязался диалог.

— Я Мизуки…

— Мх-м-м… — Седьмой просто кивнул, наблюдая за костром.

— Вас зовут Седьмой?

— Да… — ответил мечник, расплываясь в улбыке.

— Странное имя.

— Раньше в моей семье давали обычные имена, но потом все поняли, что единственное предназначение рода — хранение и использование Громовержца во благо людей, потому и стали называть детей по поколению хранителей… Мое полное имя — Седьмой Первый Ямаути, — произнес мечник, уже расползаясь в предвкушающей улыбке.

— А первый-то ты почему?

— У меня есть старший брат, он Седьмой Второй. Отец так придумал, весело, да?

— Обхохочешься… — поражено и саркастично ответила девушка, утыкаясь взглядом в чарующее пламя костра, акцентируя внимание на манящем шкварчании мяса хоко.

— Ну, как есть, я оказался сильнее него, лучше тренировался, и совет выдал меч мне.

— У вас есть даже совет?

— Конечно, женщины же не тренируются, поэтому моя мама, сестра и бабушка — это самый непредвзятый совет в мире! Они и решали, кто из наследников перенимает меч… Так у нас заведено.

— У вас все построено вокруг этого меча, Громовержец, да? А почему вы сами не зарубили тварь эту?

— Ну так а за что его рубить-то? Бедный хоко защищал дупло, на меня он не нападал, да и от тебя бы отвязался, если бы ты не яростно отбивалась от него, а уходила бы от дупла… Это его дерево. У нас даже еды с собой немного есть, я Дайске его отдал, только потому, что ему тренироваться надо.

— Тренироваться в чем?

— Он не рассказывал? После смерти родителей он совсем поломался… Когда видит смерть, даже не моргает, абсолютно не реагирует, но сам даже мухи тронуть не может.

Словно в подтверждение слов Седьмого и как логическое заключение отвратительной сцены в таверне, на фоне послышалось легкое сопение и тяжелое дыхание, перебивающие друг друга. Это Дайске чуть ли не корчился с клинком над хоко, спустя минуту один резкий удар мечом… Итог: хоко остался без головы, а Дайске вырвало на землю, хорошо, что хоть не на будущий ужин.

Прошло некоторое время. Дайске в одних бинтах сидит, немного подавленный, но, кажется, что гордый своим подвигом. Мизуки растерянно укуталась в кимоно юноши, греется у вечернего огня, Седьмой умело вертит крайне сочное, скворчащее мясо зверя. Немного припасенной соли, сухие травы и специи, аккуратно распиханные по нашитым на рюкзак Дайске карманам, и сочное мясо хоко, чуть более нежное, чем обезьянье, пожалуй, — это самый вкусный ужин из всех возможных, особенно после долгого пути.

— Умай! — воскликнул Седьмой. — А ты говоришь, что твоя стряпня ужасна!

— Да не я так говорю, а окружающие… — отрекся от комплимента Дайске.

— А мне тоже понравилось, — сказала Мизуки, взяв небольшой кусочек.

Дайске заинтересованно посмотрел на Мизуки. Девушка смутилась, а потом поняла, почему парень так впечатлен.