Громыко. Война, мир и дипломатия

С созданием Военно-промышленного комитета (в целях добровольной «мобилизации промышленности» для нужд войны) начало реализовываться оформление параллельной власти российской буржуазии, причем не только столичной, но и провинциальной. Индустриальная война быстро делала то, что вчера казалось немыслимым. Косвенно было выражено недоверие доминировавшей петербургской финансово-промышленной группе, тесно связанной с высшей бюрократией и иностранным капиталом. С учетом десятков тысяч действующих кооперативов Союза земств и городов (Земгор) ВПК приобретал организующий гражданское общество характер. Это не могло не оказывать влияние на политические верхи и на армию. В основной массе офицеров русской армии были разночинцы и даже выходцы из крестьян, тогда как политическая верхушка государства была аристократической. В конце концов недовольство экономическим и военным управлением создавали в обществе совершенно новые связи.

Анализируя экономические причины мировой конкуренции, наш герой не преминул заметить: «Царская Россия нуждалась в займах ввиду больших платежных обязательств, которые она должна была покрывать в Англии и Франции в связи с дефицитом ее внешней торговли… В связи с войной положение еще больше осложнилось, так как до войны 45 процентов экспорта России уходило в Германию и другие страны Центральной Европы, с которыми она теперь была в состоянии войны, в то время как 90 процентов ее иностранного долга приходилось на союзные с ней государства. Это значит, что единственным для нее источником покрытия предвоенной задолженности являлись новые внешние займы»^{34}.

То есть Первая мировая война явилась ловушкой для империи и, если хотите, проекцией на будущие проблемы СССР.

В Государственной думе образовался депутатский Прогрессивный блок, в который вошли около 300 депутатов из 420, а также многие члены Государственного совета. Его естественной опорой были насквозь буржуазные Военно-промышленный комитет и Союз земств и городов. Объединившаяся с умеренными фракциями, оппозиция потребовала права формировать правительство (ответственного перед Думой, а не перед царем), то есть продолжила борьбу за государственную власть. Вместо того чтобы продолжать формирование гражданского общества, либералы двинулись в направлении дезорганизации и изоляции режима. Вокруг Прогрессивного блока стали объединяться финансисты, промышленники, либерально настроенные члены Государственного совета, министры и даже генералы. Незавершенные экономические реформы Витте — Столыпина подталкивали финансово-промышленные круги и связанные с ними широкие круги интеллигенции к давлению на власть. По сути, в их лице «либеральный Запад» (активная группа культурного населения) с нарастающей силой давил на имперскую политическую систему, желая получить часть ее властных полномочий.

В конце 1916 года созрел антиправительственный заговор, о котором его участники сочли нужным сообщить английскому посольству в Петрограде. Февральская революция, опустившая имперский занавес, была логическим завершением их действий.

После отречения императора Николая II руководство Англии и Франции фактически бросило на произвол судьбы Временное (просоциалистическое, прозападное) правительство России, когда увидело, что оно не может обеспечить боеспособности русской армии. Лондон и Париж сначала поддержали заговор генерала Л. Г. Корнилова, а после его провала не побоялись усиления радикально настроенных большевиков во главе с Лениным, полагая, что большевики недолго продержатся у власти, после чего власть гарантированно перейдет к правым. Посол Франции Ж. Нуланс 8 ноября 1917 года телеграфировал в Париж: «По мнению собеседников, успех большевиков Петрограда будет мимолетным и не продлится свыше недели, ибо войска с фронта, к которым направляется Керенский, легко их одолеют»^{35}.

Но в реальности было совсем не так. Исторические события всегда содержат непрогнозируемые сюжеты будущего.

После Октябрьской революции союзникам пришлось срочно менять свою стратегию. 3 декабря (по новому стилю) 1917 года английский посол Дж. Бьюкенен получил из Лондона рекомендацию о необходимости организовать на территории России «Южный блок» (Кавказ, Дон и Кубань, Украина, Румыния), что «позволило бы создать умеренно прочное правительство, которое во всяком случае при наличии у него нефти, угля и зерна поставит под контроль всю Россию».

Этот замысел (еще один «Мюнхен») был быстро реализован. 23 декабря 1917 года в Париже было подписано «Соглашение между Англией и Францией относительно действий в южной России» о разделе страны на английскую зону (казачьи территории, Кавказ, Армения, Грузия, Курдистан) и на французскую (Бессарабия, Украина, Крым).

В принципе ничего чрезвычайного в таком решении не было. Например, еще в марте 1911 года правительство Соединенных Штатов предъявило Мексике ультиматум: «В продолжение трех месяцев подавить революцию и гарантировать безопасность иностранным капиталам, иначе войска перейдут границу и установят порядок»^{36}.

* * *