Гроза Кровавого побережья

В последующие дни Конан, Филиопа и Дрисса часто ныряли вместе. Они дышали из колокола или из второй пары перевернутых и утяжеленных котелков, которые попеременно поднимали и опускали пираты, работавшие под командой Фердинальда на баркасе, спущенном с каррака.

Плавая под водой втроем, пираты осматривали брошенные постройки, согласно инструкциям колдуна порхая туда-сюда через арки и окна утонувшего города.

Самую большую опасность представляли клубы взбаламученного ила. Порой от хорошо сохранившихся, хоть и древних особняков отваливались камни. На затонувших улицах встречались угри, змеи и осьминоги.

Пираты добыли достаточно трофеев, хоть и не больше, чем те, кто раскапывал «Василиск». Керамические подносы и канделябры, украшенные необработанными драгоценными камнями, они подобрали в апартаментах, террасами выходивших на залив. Красивую чашу и нож для жертвоприношений нашли под арками в павильоне храма. Золотые облатки, выпав из гнезд, лежали среди камней, разбросанных по всей улице. Другие предметы оказались слишком тяжелы для того, чтобы поднять их на поверхность: позолоченная скульптура в центральной части города и примитивные реликты, большие и сумевшие выстоять среди грязи и разрушений, которые принесли прошедшие столетия. Чтобы обнаружить безделушки поменьше или припрятанные богатства горожан, требовался источник света, с которым пираты могли бы проникнуть дальше внутрь домов и подвалов. Пираты, когда нужно было осветить темное помещение, с помощью полированных щитов посылали внутрь темной комнаты луч света, превращавшийся в солнечный зайчик, стоило ему попасть на полированную или позолоченную поверхность.

Нехватка воздуха оставалась проблемой. Ныряльщики научились отмечать свои находки и посылали найденные предметы наверх с интервалами. Это заставляло пиратов в лодке не зевать. Вскоре Конан пробрался под крышу увенчанного шпилем купола, над обширным строением, которое, несомненно, когда-то было королевским дворцом. Купол и мозаичная облицовка оказались почти герметичными. Лодку передвинули так, чтобы она находилась теперь над этим сооружением, и с помощью котелков с воздухом Конан собрал под крышей купола запас воздуха, хоть тот и утекал к поверхности тонкими ручейками пузырьков. Внутри шпиля было так же просторно, как и в бронзовом колоколе. Теперь ныряльщики могли периодически отдыхать и сосредоточили свои поиски в мертвых покоях дворца.

На поверхности тем временем все было спокойно. Пираты, привыкшие к тяжелой и слаженной работе на веслах, продолжали снабжать пловцов воздухом и поднимать сокровища. Только вечерами и ночами, когда они бездельничали и спокойное море не взбаламучивалось, а в небе поднималась луна, на них накатывала волна раздражения, так что дело едва не доходило до мятежа.

Экспедиция словно была проклята: в небе, как назло, светила полная луна, недостаточно яркая, чтобы позволить работать под водой, но заливавшая море светом, мешавшим спать и создающим колеблющиеся, словно сверхъестественные, отблески на водной глади. Пираты начинали перешептываться, в них рос страх перед глубинами, страшной, едва различимой в темноте статуей, мертвым городом под водой и утонувшей галерой, чьи трюмы они сейчас вскрыли. Они (а больше всего выходцы из Морского племени под предводительством Грандольфа) жили в суеверном страхе перед своими мертвыми товарищами, бессчетными старыми врагами и жертвами, потерянные души которых дремали в глубинах королевства Дагона, взывая к ужасной мести и желая снова оказаться в компании живых.

Ныряльщики — юноши и девушки — беспокойства не причиняли. В целях безопасности на ночь их запирали в сокровищнице. Пираты заменили трофеями балласт каррака Конана, и теперь оба корабля, осевшие, служили для их душ и бальзамом, и причиной раздражения.

Трудясь в ожидании огромных богатств, никто из команды не мог сформулировать, чем же он недоволен или чего хочет, но все пираты согласились бы оказаться в каком-нибудь другом месте. Вид королевских сокровищ, валявшихся тут и там, словно ненужные безделушки, пугал слабые и простодушные души. Забавляясь всю ночь игрой в кости и деревянное домино, некоторые пираты уже задолжали приятелям всю свою будущую добычу. А воровство, хоть было и бессмысленным в ограниченном пространстве корабля, происходило постоянно. Самым ужасным оказался случай, когда один негодяй замориец посинел и издох, пытаясь украдкой проглотить серебряную брошь, усыпанную рубинами.

Усилия его не увенчались успехом. Пришлось вспороть живот вору, чтобы вернуть безделушку. Тем временем двое других пиратов исчезли раз и навсегда. Может, причиной стало соперничество и поединок — совершенно обычная вещь в пиратском порту или на якорной стоянке, — но все это лишь добавляло разговоров бездельничавшей команде, расценивавшей происходящее как предзнаменование грозящих им несчастий.