Гроза над Элладой

— А ну, пошёл вон, поганый наушник! — взревел полководец. — Стой! Какие потери у напавших?

— Не знаю, светлейший, — пролепетал толстяк. — Было темно, а они увезли с собой всех.

— Проваливай, и чтоб к вечеру сено было!

Фермопил ещё какое-то время бегал по шатру, охлаждая вспыхнувшее бешенство. Наконец, успокоился, присел к столу.

— Видали, что у меня за команда? — зло спросил он моряка и ветерана. — Видали, что за дела?

— Да-а, — протянул Бартоно, — если этот толстопузый соврал даже наполовину, вскоре тебе понадобится не один когопул, а вся армия. Похоже, против вас выступило ещё одно войско.

— Разумеется, — проворчал Ролоин. — Какой дурак решится на такую наглость, не имея надёжного прикрытия? Надо побыстрее взять это городишко, иначе туземцы зацепятся за него, подобно Коринфу.

— А если их войско неподалёку, светлейший? — спросил Ульф. — А если, во время штурма…

— Понял, сейчас же вышлю разведку. Чуть что — сожгу город и отступлю немного, да подтяну остальных. Входи, Расс.

Полог шатра откинулся, и в помещение, тяжело ступая огромными ступнями, влез Расс Вооди. Как и предыдущий посетитель, личный телохранитель Фермопила больше походил на шар, нежели на человеческое существо. Впрочем, были и различия: если Вапус смахивал на пузырь, залитый жиром, то Расса вернее было сравнить с железным шаром; мышцы на его теле выпирали так сильно, что он, казался одинаков со всех сторон. Фермопил отыскал этого двадцатипятилетнего парня в Кадисском порту, где тот работал грузчиком, в одиночку заменяя целую артель. Фермопил отдал его в обучение к Допу, и тому пришлось крепко потрудиться, пока из работяги-здоровяка, добродушного, будто объевшийся кот, проклюнулся поединщик. Силы он был неимоверной, но неповоротлив и медлителен, как вьючный верблюд. Доп гонял его до седьмого пота, лично придумал несколько специальных упражнений для выработки профессиональной ловкости воина. Потом принялся обучать рукопашному бою, затем фехтованию и верховой езде. Только после годичной учёбы представил он светлейшему нового телохранителя.

Было это в Египте. Десятерых сильных пленных вооружили и втолкнули в специальный загон, где их поджидал облачённый в доспехи Расс. Фермопил с интересом наблюдал за побоищем, сидя на специальной площадке на верху забора. Надо сказать, зрелище получилось коротким — Расс убил и перекалечил весь десяток в считанные минуты. Запустили ещё столько же, с тем же итогом. С тех пор новый страж ни на шаг не отходил от своего повелителя, а после гибели Допа, и вовсе стал тенью Фермопила.

— К тебе гонец, светлейший, — пробасил Расс, останавливаясь у входа и полностью заслоняя его своим телом. — От Берберка.

— Впусти, — Фермопил взглянул на Ульфа; взгляд полководца выражал полную покорность судьбе.

Мускулистый, высокий как мачта, негр в позолоченных доспехах Белых Султанов осторожно вошёл под свод шатра и склонился почти до земли.

— Говори, воин, — полководец обречённо вздохнул. — Что там у вас произошло?

— На нас напали, светлейший, — Султан склонился ещё ниже. — Сегодня ночью.

— Кто?

— Дивы, светлейший.

— Кто-о-о? Что ты мелешь, болван?! — От покорности судьбе Фермопил без промежуточных стадий перешёл к прежней ярости. — Ты надо мной издеваться приехал, сука?!

Негр рухнул на колени и ткнулся лбом в траву. Пробегая мимо, полководец в бешенстве пнул его в бок; негр не пошатнулся.

— Какие дивы? Ты будешь говорить, чёрная образина?!

— Он, скорее, не чёрный, а серый, — тихо сказал Арольт Ульфу. — Парень перепуган насмерть, и напугал его не светлейший.

Фермопил меж тем успокоился так же внезапно, как и взбесился.

— Продолжай, воин, — сказал он, плюхнувшись в кресло, и отхлебнув вина. — Какие дивы. Сколько. И что они натворили.

— Позволь говорить по порядку, светлейший, — вымолвил Султан; губы его тряслись, зубы негромко постукивали.

— Валяй!

— Ночью мы стояли на посту Оленьем проходе, светлейший. Я и три моих товарища. Ночь шла к рассвету. Вдруг прямо перед нами появились восемь всадников в белых одеяниях. Их кони мчались по воздуху, не касаясь земли, совершенно бесшумно. Не успели мы окликнуть их, как трое моих товарищей были стоптаны, но я увернулся и метнул копьё.

— Ну!

— Копьё пролетело сквозь тело всадника. Его огромный светло-серый конь промчался рядом. Холодная ладонь коснулась моего лица, и я потерял сознание. Потом мне сказали, что вторую цепь охранения они прорвали также быстро и бесшумно. Их видели все, кто стоял в дозоре, светлейший. Это дивы — мы ничего не могли с ними сделать.

Фермопил перевёл изумлённый взгляд с гонца на ветерана, потом на моряка.

— И что вы думаете по этому поводу там у себя? — спросил он.

— Все говорят, что мёртвые туземцы гневаются на нас. Что они выходят из могил, садятся на мёртвых коней и мстят нам. Воины боятся, светлейший!

— Ладно, проваливай! А вы что мне скажете, любезные собутыльники?