Гроза над крышами

Щекастый промолчал. Тем временем события, кажется, рванули вперед: тот, что стоял слева, крикнул: «Сто и три!», а его сосед откликнулся:

— Сто три и дюжина!

И завершил поединок: его соперник, взмахнув шляпой, удалился с торжища, но смешки, понятное дело, раздались, когда он отошел достаточно далеко: шпага у него висела на поясе внушительная, ничуть не похожая на те раззолоченные коротышки, что носят скверные фехтовальщики, избегающие серьезных поединков.

Дальше, пожалуй что, неинтересно: покупатель заплатит денежку, получит торговую бумагу, лекарское свидетельство... Щекастенький не унялся:

— Интересно, он ее хоть искупает и переоденет в градское или пустится жулькать, едва домой приведя, на манер маркиза Кудараша?

— Кто про что, а блохастый все про чесотку... — уже с нескрываемой насмешкой откликнулся заводила. — Я его знаю, хоть и не знакомы. Это граф Бармер, с обхождением человек. И выкупает, и приоденет, и даст в доме освоиться, не полезет в первый же вечер. Вдовец, ему даже и простительно.

Очень не нравился Тарику щекастый, и он, тщательно все продумав, решился: вежливо тронул его за локоть, а когда тот недовольно буркнул: «Тебе какого рожна, Школяр?», Тарик поманил его ладонью и с таинственным видом сообщил:

— Секрет скажу...

Когда щекастенький к нему охотно наклонился, шепнул на ухо:

— Полосатенький, где твоя шпага? Пропил или потерял?

Не тратя ни мгновения, взвился, как распрямившаяся пружина, отпрыгнул. Когда вскипевший, как чайник на жарком огне, студиозус дернулся сграбастать оскорбителя за ворот, Тарика ему было уже не достать — тот припустил прочь, к выходу. Оглянувшись на бегу, Тарик убедился, что погони не будет, и перешел на быстрый шаг — могло занести и сюда особенно ретивого педеля, неприятности будут...

Глава 4 ТАРИК ВСЕ ЕЩЕ ИДЕТ ДОМОЙ

Вскоре Тарик свернул с широкой Златокузнечной направо, в

переулок Чеканщиков. Пойди он прямо, путь домой оказался бы на добрых шесть томайлов³⁶ короче, но так уж исстари повелось: всякий Школяр, если был в форме, обходил шестой дорогой площадь Компаса, где располагались оба семинариума, мужской и женский. Заклятой вражды меж заведениями не было (хотя драки порой случались), но очень уж семинары драли перед Школярами нос. Учились там главным образом дворяне и дети членов Собраний (четыре года, а не два), проходили немало умных лскциумов, каким в Школариумах не учат, и обладатели восьми золотых сов — у них было два испытания в год — могли и зачисляться в университет без вступительных испытаний. Вот семинары и драли перед Школярами нос. Хватило бы и насмешливых взглядов, и старых обидных дразнилок, в том числе и песенок. А хуже всего было, когда насмешничали девчонки-семинарки, которым не ответишь: не политесно...

О том, что придется тратить лишнее время, Тарик ничуть не жалел — выбранная дорога вела через мост Инотали, где он любил бывать при всякой возможности.Мост был недлинный, но очень достопримечательный — один из дюжины мостов через два притока могучего Робайталя, протекающего через столицу. Длиной всего-то десятка в три ромайлов и невеликой ширины, один из восьми пешеходных. Не самой искусной работы, зато единственный во всем королевстве крытый красивой кровлей из черепицы в виде старинных рыцарских щитов (говорили, один такой на все окрестные страны), с глубокими нишами. Точно известно, что это не легенда, а доподлинная быль: лет сто двадцать назад молодой король Чедар Шестой, любивший прогуляться по столице переодетым, назначал здесь свидания прекрасной дочке суконщика. И поскольку свидания у них начались аккурат к Поре Ливней, король — а что ему стоило? — повелел в неделю возвести над мостом крышу, да не абы как, а добротную, на века. И заодно устроить те самые ниши. Работа кипела день и ночь, управились даже не за неделю, а за пять дней, за что удостоились нешуточных королевских милостей: золото для Цеховых, медали для Анжи- неров, высокий орден для возглавлявшего стройку благородного графа. И еще два месяца король встречался тут с предметом своего обожания, пока красавица не умерла внезапно (шептались, что ее отравили по приказу королевы, злой и ревнивой).

Давно уже нет на этом свете ни короля, ни королевы, но до сих пор с наступлением темноты ниши служат приютом для влюбленных парочек, даже тех, у кого есть более уютные места свиданий, даже дворянских юношей и девушек — считалось, что это счастливое место, влюбленным всегда будет сопутствовать удача, и не случится ни разлук, ни измен (что отражено в большом количестве пословиц). Говорят еще, что именно трагическая кончина прекрасной суконщицы как раз и подвигла Птицу оказать благоволение этому месту.