Гроза над Миром

Ойкнув, для порядку, он с упреком сказал:

— Как только узнал, так и явился под укоризну глаз ваших.

— Врешь!

— Когда я вас обманывал?

— Ты сигарету выкурил, прежде чем ко мне идти.

— Так то — нервы. И… может — последняя, как отказаться?

— Убью… — выдохнула Хозяйка, и добавила, — Когда-нибудь. Реконструкцию событий, живо!

Секретарь уселся на стул, закинул ногу за ногу, приставил палец к переносице, изображая мучительное раздумье. Хозяйка терпеливо переждала всегдашнюю преамбулу, зная, что дальше он начнет излагать подробно и без запинки.

— Э-э-г-м-м…. в общем, дело было так…

— …Маккиш, Элиза. Шестьдесят девять лет. Положение весьма серьезно, сказал врач приемного покоя, с профессиональным безразличием разглядывая Элизу.

— Мне остался год, — торопливо сказала Элиза.

— Меньше. Судя по анализам в вашей карте… Удивительно, как вы еще держитесь на ногах.

— Сколько? — Элиза внезапно охрипла. Она привыкла к мысли, что через год ее не станет, но смерть, оказывается, уже рядом?

— Два месяца, от силы — три. И, как вам уже сказали, мы — не лечебное учреждение, а исследовательский институт.

Элиза уронила голову на руки.

— Я… очень богата. Очень. Так вот… Все, что у меня есть, вы слышите? Все.

— Возможно, ваш случай окажется интересным.

— …Можно мне увидеть вашего директора?

— Доктор Гаяр не вполне здоров. Все финансовые вопросы вы обсудите с его заместителем.

— Скажите… — с надрывом спросила Элиза, — Хоть один шанс у меня есть?

— Пока не знаю. Сейчас вы пройдете новое обследование. Будем с вами работать.

Ее обследовали намного тщательней, чем в клинике Ганы, города, где жила Элиза, уйдя в отставку, когда почувствовала, что силы ей окончательно изменяют. Отдельная палата, вежливые врачи, ласковые сиделки. Два дня держали под капельницей, после этого у Элизы наступило ухудшение, сильно поднялась температура.

— Так и должно быть, — сказал лечащий врач, один из двоих учеников Гаяра.

В течение месяца процедуру повторяли несколько раз, и Элиза окончательно ослабела. Она уже не вставала, дни проходили за днями в странном полусне. Обезболивающее? Однажды она проснулась, чувствуя, как жар охватывает тело такое повторялось неоднократно. Все чувства обострились: сумеречный вечерний свет в окне слева от кровати представлялся невыносимо ярким, жужжанье кружившей под потолком одинокой мухи казалось визгом циркульной пилы. Она, наконец, смолкла — мучительница вылетела в раскрытую дверь. Вошла медсестра, сделала Элизе укол. После него она должна заснуть.

На грани яви и сна ей послышались голоса. Начинались галлюцинации.

— … Показательная динамика.

— На этом можно закончить. Значимый результат… Необходимая дополнительная проверка метода.

— Шеф узнает — взволнуется…

— Никаких проблем. Смерть — не от передозировки. Не выдержал организм.

— Пожалуй. Вы займетесь?

— Тогда делиться будем не поровну, а по честному…

— …Полагаюсь на вас… коллега…

Элиза широко открыла глаза. Она спит? В темную палату проникал луч света от неплотно прикрытой двери. Ее обманули. Одурачили. Выманили все сбережения и хладнокровно умертвят. Опыт закончен, получен ценный научный материал.

Вставать было немыслимо трудно, тело просило покоя. А разум требовал: бежать. Немедленно, пока не пришли делать новый укол. Или — ее уже отравили?! Она стояла, балансируя, готовая снова упасть на кровать, пока не прошло головокружение. Делая осторожные шаги, (двигаться было трудно, как по пояс в воде), подошла к двери и плотно притворила, почувствовав себя в безопасности.

Она вылезла из окна, держась за штору, и стала спускаться, цепляясь за вьющиеся по стене виноградные лозы. Невысоко. Второй этаж, она справиться. В затуманенном сознании она сама себе представлялась молодой, сильной женщиной. Темнота, шершавый, перекрученный стебель в ладонях… Она вспомнила, кто она и где и поняла, что теряет сознание и сейчас сорвется. Мрак из абсолютно черного стал ночным, лунным. Она стояла на земле, крепко держась за толстое корневище. Сердце быстро стучало, ночная прохлада не ощущалась, хотя на Элизе не было ничего, кроме нижней сорочки.

Огляделась. Элиза находилась в обширном и захламленном дворе института, обнесенным высоким бетонным забором. Выход находился по ту сторону здания и охранялся привратником. Тогда Элиза побрела к забору и медленно двинулась вдоль него, ни на что не надеясь и была вознаграждена. В одном месте бетонные блоки разошлись, и образовавшаяся щель была закрыта дополнительной плитой, без лишних сложностей просто прислоненной рядом. Она, в свою очередь, со временем также просела и отъехала немного в сторону.