Гроза над Миром

– Очень скоро я стала бы думать его мыслями, жить его целями – он был сильная личность. Достойная пара Бренде. Построить «Громовержец» на деньги Ваги! И эта громыхающая железка, – она подняла руку и слабо стукнула кулачком по столику, – тоже из нашей мошны. В общем,… я слишком слаба и измучена, чтобы перешибить его волю своей. А влюбить его в себя – дохлый номер – он никого и ничего не любил, кроме своих денег. Что они – условность, а вовсе не главное в жизни… Он это понял, в конце.

Монолог ее утомил и она умолкла, со вздохом вытянувшись на диване. Метаморф последние дни она не носила, сменив на мягкие серо-голубые брюки и батистовую сорочку – изящное подражание былому грубому наряду. И стала еще краше. Я вдыхал легкий запах ее пота – лучших духов не изобрести и думал, что я, именно я отнял у старушки с косой это живое чудо. Наоми осторожно взяла меня за руку.

– …Рон! Вы похожи… на моего наставника Ватанабо в школе. Доверяю вам. Совершенно с вами не зажимаюсь, не стыжусь. Признаюсь: у меня есть две личных проблемы. Мне теперь часто снятся сны, в которых меня убивают. Вместе со страхом испытываю наслаждение неизбежностью гибели и, проснувшись, до утра мастурбирую, воображая себе всяческие ужасы.

– Защитная реакция подсознания… Переориентация на сексуальный инстинкт. Стали мазохисткой вместо того, чтобы сойти с ума.

– Утешили. Слушайте дальше: сейчас я бегаю от Арни, а скоро он будет меня сторониться. Он брезглив и из захватанных стаканов не пьет. Я беременна от Джено.

Под утро, перед Преганком, мы сильно сбавили скорость, как всегда на подходе к станциям. Наоми всерьез опасалась подвохов, хотя ее слова о бомбах показались мне бредом.

– Окститесь, Наоми! Полсотни сел и городов, малых и побольше живут за счет того, что содержат в порядке Путь. И вы утверждаете, что кто-то захочет его взорвать!

– Впереди и позади поезда. Затем подтянуть войска, артиллерию и покончить с нами. Вероятность мала, но надо считаться… С чего взяла? В старинных книжках вычитала! – она с комичным видом пожала плечами. – Благословен патриархальный век!

Клубы желтого пара проплыли за окном. Я услышал громкое шипение и поезд, со скрежетом дернувшись пару раз, встал окончательно. Осторожный стук в дверь и появился Гордей. Косо взглянул на меня и сказал Наоми на ухо несколько слов. Она окаменела на секунду.

– Сейчас иду! Готовьте охрану.

Натянула мокасины, набросила узкую кожаную курточку на плечи. Лицо ее ничего не выражало, глаза потемнели. От недомогания не осталось и следа.

– Вы со мной, Рон!

Теплая утренняя сырость, речушка, упрятанная под железнодорожным полотном в широкую бетонную трубу, заросли камышей с темными метелками на длинных упругих стеблях… Начиная с этого места рельсы сняты со шпал на двести метров вперед.

Я искоса наблюдал за Наоми, движения ее стали слегка замедленными и казались бы сонными, не будь так точны и выверены. Прошлась вдоль насыпи по темному от натеков мазута гравию, указующе вскинула руку.

– Гордей, ловите! Там, в трубе!

Через пару минут охранники приволокли брыкающуюся девчонку лет тринадцати, круглолицую и курносую, совершенно безобидную на вид.

– Шпи-о-о-нка? – задумчиво протянула Наоми, уставившись ей в глаза.

– Да, ну нет, ну что вы!

– Я – да, я – нет, я – что… – издевательски передразнила ее наш вождь. – Конечно, ты просто слабоумная дурочка. Велели спрятаться подальше, не крутиться под ногами. Нашла место. Веди к папуле с мамулей.

И на не высказанные наши вопросы коротко пояснила:

– Прячут того, кто ценен или дорог. Пользы от нее никакой, значит, за нее боятся родители. С какой стати? Они здесь – важные шишки, правда, девочка?

Девчушка гордо и комично надула щеки.

– Мой папа – староста Преганка!

Наше появление в доме старосты: язвительно улыбающийся Гордей, я, не успевший побриться и оттого похожий на злодея, Наоми, неустанно делающая «страшное лицо», да Пат – дочка старосты, сияющая от удовольствия, в какой значительной компании ей повезло оказаться – произвело должный эффект. Полная тетка – ее мамаша, рухнула в обморок, а отец весь обмяк, тряся седыми длинными усами.

Наоми немедля взяла быка за рога.

– Глупость. Большая глупость. И, зная, какая простушка ваша девка, не укрыть ее надежно – непростительная глупость. Вам, уважаемые, я ничего не сделаю при любом раскладе – вот твердое мое слово. Прошу только: собирайте людей, инструмент… всех кого надо и все что надо. Восстанавливайте пути. Желаю успеха. Срок – до полудня. Когда нет – девочку вашу в одну минуту пополудни бросят в топку паровоза. Живую.

Тишину нарушил жалобный голос Пат:

– Я не выглядывала! Я хорошо спряталась! Она не могла меня увидеть!

– Наделали шороху, хозяйка… – Гордей, сам того не зная, впервые употребил имя, от звука которого в будущем вздрогнут многие. – Они пашут, как черти. Но все ж не поспеют.

Наоми, поднеся козырьком ко лбу руку, смотрела на копошащихся вдоль трассы людей.

– Который час, Рон?

– Без четверти.

– Врете. Дайте сюда ваши часы!

Она запустила пальцы в кармашек моей жилетки, щелкнула крышкой часов.