Гроза панцерваффе

«Укрепляя свою оборону, мы, конечно, поступили правильно, однако оценено это было не сразу и не всеми. Даже М. Е. Катуков меня отчитал по телефону:

— Что это ты, Лаврентьевич, закапываешься глубоко в землю: нам ведь наносить контрудар по противнику.

Я ответил, что когда отобьем вражескую атаку, не опоздаем вывести танки из окопов и нанести контрудар всеми силами корпуса.

— Ну хорошо, — согласился Михаил Ефимович, — действуй…»[159]

Утром 6 июля на КП к танкистам прибыл командующий 6-й гвардейской армией И. М. Чистяков. Он был мрачен, озабочен тем, что немцы потеснили его дивизии, и не хотел с этим смириться. Успокаивая его, Катуков предложил план совместных действий, заключавшийся в том, что 1-я танковая армия будет поддерживать соседа всей огневой мощью. Только так можно выстоять и выдержать бешеный напор германских войск.

В 10 часов утра немцы возобновили наступление. Еще в долинах стоял туман, а тишину уже рвали тысячи моторов на земле и в воздухе. В журналах боевых действий бригад и корпусов зафиксировано развитие событий на Курской дуге с точностью до часа. К примеру, мы можем сказать, что произошло в районе поселка Яковлево в 13.30. Именно в это время два батальона немцев, поддержанные 20 танками, ворвались в Яковлево, затем ударили в стык 3-го мехкорпуса Кривошеина и 5-го танкового корпуса Кравченко. Вскоре на этом участке появилось до 200 вражеских танков, создавших угрозу прорыва фронта на левом фланге армии.

Такого огромного количества танков на одном участке немецкое командование еще не бросало. Катуков пытался представить себе на минуту, как «тигры» и «пантеры» врываются на наши позиции, утюжат окопы, разбивают опорные пункты, сеют панику среди бойцов. По радио Катуков связался с комкором Кривошеиным и отдал распоряжение одним батальоном 49-й танковой бригады поддержать комбрига Горелова, а дивизионом «катюш» — комбрига Иванова, выбить немцев из поселка Яковлево, тем самым обеспечить прочность левого фланга армии.

Был отдан также приказ командиру 31-го танкового корпуса Черниенко выдвинуть 100-ю танковую бригаду в район села Михайловка, чтобы ликвидировать прорыв противника на стыке 3-го механизированного и 5-го гвардейского танкового корпусов.

С передовой, где шли тяжелые танковые бои, стали поступать сведения о больших потерях людей и техники. Катуков понимал, что потерь в такой грандиозной битве не избежать, но свести их к минимуму — его прямая обязанность. Задача у армии была одна — наступать. Однако уже тогда, после детального ознакомления с фронтовой обстановкой, стало ясно, что придется сначала посидеть в обороне, а уж потом наступать. К этому и надо готовить войска.

А как быть с приказом о наступлении? Двух мнений быть не могло. Михаил Ефимович срочно связался со штабом фронта и пытался добиться отмены приказа о наступлении. Но ни Ватутин, ни начальник штаба Иванов, по существу, на его предложение ничего не ответили: военный маховик был запущен и от них мало что зависело.

И все-таки реакция была, хотя и запоздалая. После первых столкновений с противником на КП раздался телефонный звонок. Начальник отдела связи майор Захаров, приглашая к аппарату командарма, сказал, что на проводе Москва, сам Верховный Главнокомандующий…

Катуков вспоминал: