Гроза школьной столовки (СИ)

Дори (англ. Dory) — голубой хирург, синяя доброжелательная рыбка, страдающая провалами в памяти. Дори стремится избавиться от своего недуга и найти свою семью. Действие фильма происходит у берегов Калифорнии через год после окончания событий первого мультфильма.

Глава 44

Любопытство – это второй порок девушек. Во всяком случае, так считают многие. Мне тоже любопытно, как любой нормальной девчонке. Поэтому на большой перемене, прямо перед историей стояла у дверей столовой, не решаясь войти. Стояла, смотрела, как они открываются каждый раз, когда-то кто-то из учеников проходил мимо и не решалась сделать шаг.

- Мне пойти с тобой? – Арина покосилась на меня, кивая знакомым ребятам. Я тоже кивала. И здоровалась. Даже с учителями и осторожно прошмыгнувшим Митричем мимо нас. Он после истории с животными совсем тихий стал, видимо полицейские чем-то пригрозили. Пить бросил, выглядеть стал как человек, а не бомж с улицы.

Господи, о чем я думаю.

- Не надо, - отзываюсь, едва створки в очередной раз распахнулись, явив моему взору Макса. Несмотря на толпу голодных школьников, многочисленных ребят, здоровающихся с ним, он сидел на самом виду, невозмутимо уткнувшись в телефон и что-то читая. Мне может показалось? Как-то он спокоен для парня, которому придется объяснять свое козлячье поведение. Тяжело вздыхаю, не решаясь сделать шаг, когда мимо меня проходит Семен Аркадьевич, одним взмахом своей лапищи толкнувший нас с Сорокиной внутрь.

- Не задерживаемся, девочки! Кушать подано, садитесь жрать, пожалуйста, - скандирует фразу из знаменитого кинофильма, отчего обе закатываем глаза. Точно почуяв издали, Макс понимает голову, улыбаясь, а меня прямо перекашивает от этой его улыбки.

- Ну, чеши Гроза, навстречу своему счастью, - хмыкает Сорокина, пристраиваясь к нашему завучу, дабы попытаться выпытать у него какие-нибудь интересные факты про пробный экзамен, стоя в очереди за пюре с картошкой.

- Думал не придешь, - произносит Еремин, едва достигаю стола, с шумом отодвигая стул и садясь за него, окидывая парня мрачным взглядом. – Хочешь чего-нибудь?

- Домой, - цежу сквозь зубы, бросая рюкзак на соседний стул, глядя на Макса с агрессией. – У тебя просветление, морковный человек? Дзен, фэншуй, снова всех любишь? – раздраженно спрашиваю, пока Макс молча разглядывает меня, сцепив пальцы в замок на столе.

Рядом с ним два чая и на тарелке злосчастные шоколадные кексы. Те самые, с которых когда-то все началось в начале года. Вот они, такие пышненькие, вкусно пахнущие, с воздушным кремом на макушке. Аж слюни текут, но стойко держусь, дабы не протянуть руку и не взять один. Во-первых, никаких взяток. Во-вторых, пора бы себя ограничить в сладостях, иначе платье на зимний бал придется расшивать и перекраивать, а я не для того себя в рамках держу.

- Будешь? – как ни в чем не бывало спрашивает, пододвигая злосчастную белую тарелку. На ней десять штук кексов, которые невероятно манят. Опускаю глаза, затем вновь поднимаю, устраиваясь удобнее и делая вид, что мне плевать.

- Нет. Еремин, ближе к делу, - отвечаю, подгоняя его закончить со всеми церемониями. – Мне еще уроки делать, хочу потренироваться, дома дела… - меня перебивают наглым образом, второй раз за день вгоняя в ступор.

- Я тебя люблю, - произносит четко, без запинки, глядя прямо в глаза. Устроил подбородок на сцепленных пальцах, поставив локти на стол, дожидаясь моей реакции. Вот только не знаю, что говорить. Послать его или молча уйти? Господи, это признание выбило меня из колеи совершенно.

- Молодец, - осторожно отвечаю, хмурясь, пытаясь воззвать к той злости, которую чувствовала последние несколько недель. Она - тлеющие угли, едва разгорается, словно я ей не хворост кидаю, а мокрые поленья.

- Очень люблю, Надь, - добавляет в мой едва разгорающийся костерок воды, своими серыми глазами следя за реакцией на лице. Знаю, что там видит: смятение, растерянность, остатки злости, непонимание. Чтобы не смотреть в них, разглядываю кольцо Макса. Одно из украшений, которые нынче любят таскать парни. На нем ничего не написано, просто серебристый широкий ободок на указательном пальце.

А еще пытаюсь сдержать подступающие к глазам слезы. Чертова любовь, она всегда приходит не вовремя.

- Прости меня, - тихо выдыхает заветные слова, которые я так ждала все эти дни. Это было больно, словно кто-то потоптался по тебе, слил ядовитые отходы, а затем спешит исправить ситуацию, уже отравив начисто источник.

После всей истории с енотовидными собаками и неожиданным предательством Макса даже на родителей своих смотреть не могла. Наверное, считала, что тут есть и их вина. Они после моих продолжительных истерик такие боязливые стали. Едва ли не каждый раз спрашивают со страхом, боясь в ответ снова получить порцию ненависти. Столько на них вылила за все, что накопилось. Одиночество, обиды, злость - все вывалилось разом на себя, на Макса, на семью, которой у меня никогда не было. И теперь, когда вроде все начало налаживаться, он просто приходит и пытается снова все разрушить.