Гроза школьной столовки (СИ)

- Думаешь прощения попросил и все? – шиплю, ощущая, как потрескивают влажные дрова в разгорающемся кострище. Пальцы сжимают край стола с такой силой, что кажется будто сейчас отломлю кусок. Все тело жжёт - на нас словно обращены все взгляды присутствующих в столовой, хотя уверена, что это не так.

- Нет, не думаю, - глухо отвечает, откидывая на спинку кресла, облизывая свои губы и закусывая нижнюю. – Однако чувств моих это не изменит.

- Будто есть мне дело до твоих чувств! – злость накатывает волнами все сильнее, пока сверлю взглядом Еремина. – Поговорить хотел? Поговорили! Теперь могу идти?

- Ты все равно не станешь меня слушать в таком состоянии, - усмехнулся он как-то горько, однако плевать хотела на его чувства. Раньше надо было, сейчас уже поздно Макс.

Поднимаюсь из-за стола, кивая Сорокиной, поднявшей на меня обеспокоенный взгляд и схватив рюкзак, бросаю на Макса взгляд. Эмоции перехлестывают через край, однако стараюсь держаться, не поддаваясь желаю подойти к нему ближе. Сглатываю, заставляя прийти себя в равновесие. Слезинки исчезают, оставляя после себя сухость в глазах и неприятное жжение, отчего тру осторожно глаза, дабы не размазать тушь.

 Грустная, но красивая.

- Удачи тебе, тыквеноголовый. Не налажай на соревнованиях, - кидаю напоследок, выбегая из столовой, едва не столкнувшись с кучкой запоздавших десятиклассников, спеша скорее покинуть чертово место. Бегу прямо наверх по лестнице, там на четвертом этаже можно будет привести себя в порядок в туалете, пока остальные ребята заняты уничтожением запасов школьных продуктов. Сорокина шлет какие-то сообщения, однако сейчас не готова общаться с кем-то. Минут пять мне покоя, снова буду в строю. Обещаю.

Достигла второго этажа, пробегая мимо темной ниши, где виднее дверь в нашу библиотеку. Жаль, там нельзя спрятаться. Потому что Валерий Арсеньевич уволился совсем недавно, решив вплотную заняться спасением животных. Теперь там только пыльные книги и остатки воспоминаний о небольшом веселом приключении. Возможно в следующем году кто-то займет его место. Пока эту роль исполняет Клавдия Анатольевна - периодически проверяя все ли хорошо, но в остальные дни библиотека закрыта, ведь по сути никому уже не нужны бумажные пыльные фолианты в век высоких технологий.

Меня резко дергает назад, едва успеваю вскрикнуть, оказавшись в той самой нише за какие-то секунды. Распущенные волосы упали на глаза, закрывая обзор, однако даже не видя, догадываюсь, у кого хватило смелости на подобную авантюру. Рюкзак падает из ослабевших рук, а знакомые губы накрывают мои, не давая шанса возмутится или закричать. Возможность только бить по широким плечам. Сминают мягкую ткань белой форменной рубашки с эмблемой школы на груди, да и то вскоре они просто ложатся в состоянии покоя без возможности врезать Еремину по лицу. Поцелуй болезненный, немного жесткий, отчего губам больно и сладко одновременно. Едва длинные пальцы зарываются в моих волосах, становится чуточку легче: касания нежнее, меня уже не вжимают в стену крепким телом, просто обнимают, передавая через поцелуй больше, чем словами.

- Ненавижу тебя, - выдыхаю сразу, едва Макс отодвигается с улыбкой, кладя ладонь мне шею, поглаживая большим пальцем щеку. – Слышал?

- Конечно, ты это уже шесть лет твердишь, – мурлычет точно кот, прикусывая мочку уха. Огонек никуда не делся, только он совсем иной. Вообще другого плана. – А я тебя столько же люблю.

С шумом втягиваю воздух в легкие, стараясь отогнать туман, подступающий со всех сторон. Мимо проходит шумная компания ребят, но в тени ниши на нас никто не обращает внимания. Если заору – это привлечет внимание. Вот только мне совсем не хочется этого делать. Опуская ресницы, чувствуя скольжение ладони по талии – меня все сильнее сжимают, словно боясь отпустить, оттого позволяю себе зарыться пальцами в его волосах, пока Макс дышит мне тяжело в шею. Бежал видать быстро.

- Смотри не помри тут, оказывать первую помощь не буду, - бурчу, ойкнув от болезненно укуса и тихого смеха, от которого мурашки по всему телу.

- Я же спортсмен, короткая пробежка мне полезна, - отзывается, прикасаясь губами к уголку моего рта.

- Тебя никто не прощал.

- Знаю.

- Это ничего не значит.

- Знаю.

- Что ты знаешь, идиот? – ворчу недовольно между короткими поцелуями, слыша грохот звонка над головой и скользя ладонями по груди парня. Школьники – толпа слонов, несущаяся на уроки. Галина Владимировна потом обязательно с нас спросит, где нас носило целый урок, но пока меня только тянут в сторону знакомой двери. Мелькнул небольшой серый ключ и замок с шумом издает щелчок. Едва успеваю подхватить с затертого линолеума свой рюкзак, когда меня тянут за собой в пахнущее пылью и старыми книгами помещение, закрывая за нами дверь.