Гроза Византии

Он стал приглядываться к тому, как готовятся в родах к встрече нежданных, незванных гостей. Но все было тихо кругом и покойно. Никто в родах кротких обитателей днепровского побережья и не думал готовиться встречать пришельцев с оружием в руках.

- Зла мы им делать не будем, - говорили повсюду, - так и им нет нужды нам зло делать.

- Встретим с почетом и лаской, как гостей дорогих.

- Сами им навстречу выйдем и поклон отдадим.

- Что вы делаете? Вспомните Ильмень, - пробовал было подавать советы Вадим.

- А что Ильмень-то?

- Да, ведь, они его кровью и огнем обошли весь... Сколько людей погибло!

Но Вадиму на это возражали:

- Так там сами были виноваты! Ты же, ведь, их послов конями разметал.

- Вот, они за зло злом отплатили!

- А мы их добром встретим!

Никакие доводы, убеждения не действовали на миролюбивых полян. Они даже на Вадима стали косо поглядывать.

- Ушел бы ты от нас, - говорили ему, - а то и нам беды наделаешь...

- А по нашему даже хорошо, что они сюда идут... Мы сами от них добра ждем!..

- Теснить больно стали нас ханы хазарские, так у варягов нам против них помощи просить можно будет.

- Они-то уже помогут нам! Люди ратные, в этом деле могучие, может быть, и прогонят хазар.

Вообще, на Днепре были очень довольны приходом варяжской дружины.

Скоро о ней пришли более подробные вести. Варягов было много, все они были прекрасно вооружены, шли в днепровский край под начальством ярлов своих Аскольда и Дира; где добром да лаской их встречали, там никому обид не делали.

Вступив в днепровский край, Аскольд и Дир сразу же изменили свои намерения. Из Нова-города выходили они с тем, чтобы при помощи оружия присоединить его к владениям Рюрика, но, чем дальше были они от Ильменя, тем все резче изменялись их замыслы.

- У Рюрика и так земли и народу много, - говорил более энергичный Аскольд Диру, - довольно с него.

- Братьев, вон, куда поближе да полегче послал, - поддерживал друга Дир, - а нам сюда идти повелел...

- Так что же за охота нам для него стараться! Лучше постараемся для себя... Он будет конунгом ильменским, а мы станем владеть здешними землями...

- Тесно не будет! И ему, и нам места хватит...

Так порешили между собою друзья. Поэтому они, не надеясь особенно на силу оружия, - дружина их была невелика - всеми силами старались лаской привлечь к себе расположение миролюбивых племен.

И они не ошиблись.

Ласка и добро оказались более сильными, чем оружие ратное.

На Днепре все принимали их, как дорогих гостей...

Да и сами витязи старались всеми силами расположить к тебе киевлян.

Они были добры, ласковы, их владычество и главенство скорее были полезны, чем тягостны.

Киевляне видели это.

- Вот, ты говорил, - упрекали они Вадима, - что от них нам ничего, кроме зла, ждать не приходится, что они на нас непременно смертным боем пойдут... Ничего этого нет... И дома наши не сожжены, и кровь наша не льется...

- Погодите, увидите сами! - скрежетал зубами от злости бывший старейшина, но против любимцев киевлян ничего поделать не мог.

Ярлов принимали везде с большим почетом. Повсюду к ним обращались с одной только просьбой - избавить от хазарского ига.

- Здесь мы и останемся, - объявил Аскольд Диру, когда их ладьи подошли к Киеву, - близко отсюда и город Византия, в наших руках будет и конец великого пути...

Дир во всем соглашался со своим другом.

В Киеве они были приняты так же хорошо, как и в других местах приднепровского края. Здесь Аскольд и Дир решили основаться, но прежде всего они пожелали помочь киевским славянам избавиться от хазарского ига.

Счастье благоприятствовало молодым ярлам. Поход их на хазар был как нельзя более удачным. Киев и поляне освободились от власти диких обитателей степей.

4. ТЯЖЕЛОЕ СЧАСТЬЕ

Так они и остались княжить в этой стране.

Счастливо зажили кроткие поляне под властью чуждых им пришельцев. Споры и раздоры в родах затихли. Для всех так же, как и на Ильмене, стала единая правда. И бедный, и богатый, и знатный старейшина, и самый захудалый из родичей знали, что в Киеве им жить легче...

Киев рос не по годам, а по дням.

Со всех сторон сходился теперь в него народ, и какой народ торговый, тот самый, благодаря которому и растут города на торговых путях, где можно и товар сбыть, и деньгу на нем сколотить немалую.

Так было и с Киевом. Видимо-невидимо было тут разного народу. И из Господина Великого Новгорода приходили сюда с товарами "гости", гости степенные, важные; часто являлись с ними суровые норманны из далекой Скандинавии, а с ними неразлучно и разные люди приходили: видал Киев и живых, вечно веселых франков, с восторгом рассказывавших про свою Лютецию, и огромных рыжеволосых бриттов, и степенных, невозмутимых германцев. Все они являлись сюда с самыми разнообразными товарами, находя Киев удобным местом для мены, дававшим им возможность не пускаться в опасное плавание по бурному Черному морю.

Были в Киеве гости и из таинственной далекой Биармии. Являлись они туда с великолепными мехами и другими пушными товарами, да такими, что их, кроме как от них, здесь, в Киеве, и достать нигде возможности не было...