Гроза Византии

Но более всего понабралось хитрых, пронырливых византийцев, которые чувствовали, что тут им всегда нажива будет, что есть возможность выбрать многое из навезенных со всего света товаров. С ними приходили и сухощавые итальянцы, и персы, и люди из только что нарождавшегося тогда армянского царства. Изредка являлись здесь с виду похожие на евреев (евреи, уж само собой разумеется, не оставили без своего благосклонного внимания этот благодатный край и явились сюда чуть ли не одними из первых), но черные люди, с запасами слоновой кости, золотом и драгоценными камнями. Страну свою они называли Эфиопией и говорили, что их владыки происходят от самого мудрого царя израильского Соломона.

Весь этот сборный люд всегда был покоен и за себя, и за свое имущество. Никогда и никому не дали бы их в обиду князья киевские Аскольд с Диром.

Переменились они с того времени, как храбрые, беспечные они вместе с Рюриком делали набеги то на франков, то на бриттов, то на земли приильменские. Так же отважны и храбры они были, как и прежде, только молодость ушла от них; не манили их уже шум битв, но чудный край своими красотами заставил растаять лед вокруг скандинавских сердец, они увлеклись покоем, отдались ему и жили для счастья тех людей, которые вверили в их руки свою судьбу.

- Ласковей князей наших искать не найдешь! - говорили в Киеве.

- Что солнце на небе!

- Вон, на Ильмене не так! Из их же роду князь, а, рассказывают, совсем другой, забрал ильменцев в ежовые рукавицы и дохнуть не дает.

- Так то на Ильмене... Там так и нужно...

- Особенно с новгородцами...

- Верно! Таких буянов поискать еще...

- Мы - не то: коли хорошо, так и живем мирно...

Так говорили на Днепре.

Но нет полного счастья на земле. Как ни счастливы были князья Аскольд и Дир, а нет-нет - да и защемит тоской их сердце. Вспоминалась им прежняя жизнь. В немой тишине слышался отдаленный шум битв, звук воинских рогов, звон мечей, стук щитов, и среди всего этого чудился старческий, но крепкий голос певший с восторгом:

С войною слава неразлучна,

Нет в мире лучше дел войны.

Кто не был ранен - прожил скучно,

Как осень, дни его темны...

И в этом таинственном голосе они узнавали голос старого берсекера Рулава, умершего под эту песнь на их же глазах.

Да, в светлой Валгалле охотится теперь старый берсеркер за чудным вепрем. Устав от охоты, пирует он в чертоге Одина, дивной красоты валькирии ласкают его там, а на земле скальды своими вдохновенными сагами хранят в памяти потомства его славное имя...

А их имена никто не вспоминает. Скальд не сложит в честь их саги, ни одна мать не назовет их именем своих сыновей, они забыты, забыты навсегда...

Они - берсекеры старого Белы... Валгалла не ждет их: они сами забыли, что каждый норманн рожден для войны...

И грустно, и скучно становилось витязям, когда такие мысли приходили к ним. Скандинавская кровь давала себя чувствовать.

- Что нам делать? - спрашивали они друг друга.

- И дружина скучает... Столько молодцев без дела...

- Идти в поход...

- Куда?

В самом деле, куда? Не на Ильмень же! Там свои, там - Рюрик и Олег с отборной дружиной. В Биармию? А где она? Найти ее трудно...

И все чаще и чаще в такие минуты тоски по прежней привольной жизни обоим витязям приходила на память Византия...

5. ПЕРВЫЕ ИСКОРКИ

Но не одни князья подумывали о ней.

Было в княжеской дружине много горячих голов, помнивших свою Скандинавию и считавших, что "нет в мире лучше дел войны". Они не роптали на Аскольда и Дира за их бездействие открыто, но между собой в разговорах только и вели речь о так близкой к ним Византии...

Всем в Киеве от наезжих гостей было известно, что в этом городе скопились богатства целого мира, что народ там труслив и изнежен, что власть слаба, а потому и манила к себе, как запретный плод, княжескую дружину эта столица...

- Не узнать совсем наших конунгов! - говорили старые варяги. - Куда делась их прежняя храбрость?

- Засиделись на одном месте...

- Так других послали бы... есть народ.

- Еще бы! Вот Всеслав, даром, что не норманн, а славянин - храбрее льва...

- Уйти бы от них самим...

- Нельзя!..

- Отчего?

- Мало нас!.. Что мы одни-то поделаем?..

- И славяне пойдут за нами...

- Ну, те без князей и шагу не сделают...

- Пожалуй, что так.

- А следовало бы мечи зазубрить, тетивы у луков развились...

- Поговорить бы с Аскольдом, а нет - с Диром.

- Так они и будут слушать!

- А что же? Хотя они и ярлы, а без нас ничего не значат.

- Да, вот, пир будет, так тогда...

Так и решено было среди варягов завести с князьями речь о набеге на Византию во время ближайшего пира...

А он не заставил себя ждать. Оба витязя любили попировать время от времени среди своей дружины, именитых киевлян и наиболее почетных "гостей". Созывались они в княжеские гридницы, уставленные столами, усаживались за них, и начинался после этого пир на весь мир.

Подавали на столы целых жареных кабанов, рыбу всякую, птиц, что поставляли к княжескому двору опытные звероловы и птицеловы из окрестных лесов, а крепкий мед и вино фряжское рекой лилось.